Поезд в Аркенор

Ещё вчера меня звали Яной. Никаких удивительных фэнтезийных имён. У меня были нормальные родители, которые не пытались назвать меня в честь планеты или скандинавского божества. И жизнь у меня тоже была нормальная — насколько может быть нормальной человеческая жизнь. Я закончила университет, исполненная больших надежд обошла все сайты наподобие job.ru и уже через пару месяцев поняла, что никому нафик не нужен ни мой джоп, ни мой диплом. Дальше были попытки устроиться на то, что есть, смириться с тем, что всё идёт наперекосяк, парень, которому не подходил такой безнадёжный вариант… Скандалы, сплетни, интриги, расследования… Последнее уже на новой работе, где, как оказалось, эти самые интриги заслоняют весь производственный процесс. В общем, всё как у всех. Мне и хотелось бы сказать, что жизнь эта была лучше, чем у других… Ну, или хотя бы хуже, чем у них… Что меня преследовали, не любили, стремились выгнать из общества, для которого я не подходил

Какое-то время Надаэр просто стоял, глядя вслед удаляющейся фигуре.Ренвил замер в узком проулке, из тени домов наблюдая за каждым его жестом. Руки второго посланника были спрятаны в карманы, ветер трепал распущенные волосы, едва скрывавшие мочки ушей — такие же чёрные, как у Надаэра, но мягкие и ухоженные.Затем Надаэр подхватил с парапета небольшой обломок камня и с силой швырнул его в реку.Ренвил усмехнулся. Его забавляла эта импульсивность — слабость, которую знал каждый в окружении принцев.Их было трое — перстов императрицы — и слабости были у каждого. Но другие двое старались скрывать их как могли.Дайолен не чувствовал людей. Никто кроме них троих, ближайших защитников императорской власти, этого не знал.Ренвил всегда слишком долго принимал решения. Сам он считал себя рассудительным, но прекрасно понимал, что эта рассудительность частенько создаёт проблемы. Скрыть подобную черту было непросто, и он прятал её

Поезд ожидал на седьмом пути. Я завидела его сразу и сразу узнала среди всех других поездов.Он был светло-голубым, и крышу над кабиной машиниста украшало вырезанное из дерева изображение крылатой девушки — как на старинных кораблях. Машинист в синем кителе с крупными пуговицами и серебряными эполетами стоял на платформе и курил трубку.Но его я разглядела уже потом.Первым, что бросилось мне в глаза, было множество людей, мало походивших на тех, что я привыкла видеть на улицах своего города.Девушки в длинных платьях самых разных фасонов — открытых и закрытых, в шароварах из тонкой ткани, как у восточных одалисок, и в коротких плотных рединготах, как в викторианской Англии. В кринолинах с веерами и, кажется, даже в античных туниках.Мужчины, одетые не менее разнообразно — многие в военной форме прошлых столетий, другие — в плащах без рукавов или коротких мушкетёрских накидках. Все они, конечно же, бродили, переговаривались,

Сизая равнина медленно проплывала за окнами. Город подошёл к концу довольно быстро, а дальше по обе стороны воздушной железной дороги тянулись самые обычные предместья — где-то запустелые, где-то отстроенные заботливыми руками. Иногда они сменялись длинными полосами деревьев, шелестевших зелёной листвой. И по всему этому — по листьям и крышам, и сизой траве — неустанно барабанил дождь.В первые часы мы почти не разговаривали друг с другом — я смотрела за окно, Надаэр дремал. Терпеть не могу людей, которые умудряются спать везде и всегда, большую часть суток… И постепенно он начинал меня раздражать.— Ты решил, будем ли мы сходить? — наконец попыталась прервать это бесконечное молчание я.Надаэр приоткрыл один глаз. Задумчиво посмотрел на меня.— Надо понять, сумели ли наши противники нас опередить.— И… как?С явной неохотой вырываясь из оков сна, Надаэр сел. Потянулся. И принялся

Место, куда мы попали, лично мне напоминало марсианские равнины из компьютерных игр.Вроде всё, как должно — трава, роща вдалеке… Через пару часов пути, впрочем, она была уже вовсе не вдалеке, а вокруг нас.Вот только трава — густо багровая. Небо отливает розовым. А по мере того, как солнце начинало клониться к горизонту и на землю опустились сумерки, я всё яснее видела на юге очертания двух лун.Идти было тяжело, во-первых потому, что я вообще дальше чем в магазин никогда не ходила. Во-вторых потому, что с самого приключения на перроне у меня кружилась голова. Ну и в-третьих — потому, что мы оба с человеком в чёрном, который назвал себя Дораном, несли Надаэра.Тот почти не приходил в себя — только бормотал что-то невнятное. Доран порвал ему футболку и пустил на бинты, но теперь я видела, как чёрную ткань пропитывает кровь. Рана под рёбрами казалась мне, никогда не видевшей травм, просто огромной.— Он придёт в