Вместо эпилога
Мы вернулись в Малахит тем же утром.
Овеянные скандалом, в обнимку с его виновником. Если конкретизировать, то с яйцом обнималась только я, но это не суть. Как ни странно, встречал нас Шадир. Он грустно посмотрел на меня, потом на завернутое в ткань белоснежное яйцо, тяжко вздохнул и, посмотрев на Кика, сказал, чтобы отчеты по Аквамарину были у него в кабинете через час. Вместе с прогнозом о том, что нам будет за Серебрянку.
Я подобрала челюсть, глядя на удаляющегося ушастого забавного рыжика, а вернее, на его тень… тень не была тенью человеческого существа. По пятам Шадира вился гигантский змей.
– Ничего, что я на колени не падала и почтение не выражала? – робко спросила я у Смерти и Кика.
– Думаю, он переживет, – Лар улыбнулся одними уголками губ.
Яйцо треснуло через несколько дней, и из него вылупился маленький белый птенчик. Первые минут пять я иск
Вместо эпилогаМы вернулись в Малахит тем же утром.Овеянные скандалом, в обнимку с его виновником. Если конкретизировать, то с яйцом обнималась только я, но это не суть. Как ни странно, встречал нас Шадир. Он грустно посмотрел на меня, потом на завернутое в ткань белоснежное яйцо, тяжко вздохнул и, посмотрев на Кика, сказал, чтобы отчеты по Аквамарину были у него в кабинете через час. Вместе с прогнозом о том, что нам будет за Серебрянку.Я подобрала челюсть, глядя на удаляющегося ушастого забавного рыжика, а вернее, на его тень… тень не была тенью человеческого существа. По пятам Шадира вился гигантский змей.– Ничего, что я на колени не падала и почтение не выражала? – робко спросила я у Смерти и Кика.– Думаю, он переживет, – Лар улыбнулся одними уголками губ.Яйцо треснуло через несколько дней, и из него вылупился маленький белый птенчик. Первые минут пять я иск
Следующий день пролетел стремительно. Еще утром Кик отвез меня к маме, и мы гуляли почти до заката! Мама с поразительным энтузиазмом таскала меня по разным интересным местам и достопримечательностям. Мы ели мороженое, покупали какие-то памятные сувениры, смеялись, шутили и говорили-говорили-говорили! За все два года, что не виделись, выговаривали все страхи и переживания, которые все это время зрели в душе.Сегодня уже она расспрашивала меня о жизни в Малахите, о друзьях, о любимом и о работе. Я не скупилась на похвалу для всех-всех и постаралась успокоить заволновавшуюся маму, когда она узнала, что общаюсь я не с кем-нибудь, а с Мастерами.В свою очередь я аккуратно расспросила о том, что она знает о Хозяевах, а в частности о Серебряной Госпоже. Увы, Лельер был прав. Она считалась хорошей правительницей. Добрая, справедливая, она заботилась о своих подданных и отдавала много средств на благотворительность. В Аквамарине в ходу было прозвище – Светлая Госпожа.
День отъезда наступил как-то очень внезапно, несмотря на то что был очень ожидаем. Вернее, сначала наступил день «завтра уезжаем», и тоже внезапно. В эти знаменательные сутки я обнаружила, что у меня нет очень многих требующихся в поездке вещей, и потому провела очень много времени в магазинах. Настолько много, что вечером только прикорнула на плече у Кика и попросила организовать нам очень пассивный досуг. Тот рассмеялся, но с задачей справился. Мы с ним лежали на диванчике в библиотеке и по очереди читали выбранную книгу. Он страничку, я страничку… очень мило и романтично. Правда, под конец я задремала, и Феликс отнес меня в спальню, но с раздеванием бессознательной возлюбленной я его обломала, выпроводив за дверь.На следующий день меня вновь разбудил Лель и потащил на пробежку, правда, без фанатизма и не до полной потери сил. Когда мы вернулись, и я даже не по стеночке зашла в особняк, шут улыбнулся, потрепал меня по волосам и сказал:– Ну
Как известно, крыша у нашего шута в длительной конфронтации с головой. Более того, судя по поведению, крыша давно уже Леля бросила на произвол судьбы и ушла в закат на поиски лучшей жизни.Жить с Лельером Хинсаром оказалось весьма своеобразным удовольствием. Тут даже не то что на любителя… а на любителя с извращенными наклонностями.Наверное, мне же было бы лучше, если бы после заката я не выходила из своей комнаты или хотя бы крыла, которое шут полностью отдал на разграбление госпоже психологу.Но… когда на Изумрудный город медленно опускалась ночь, зажигая в синем небе бриллианты звезд, и по воздуху летела мелодичная трель виолончели, ноги сами несли меня прочь из надежных стен спальни.Ковер на лестнице… багровый, как венозная кровь… Почему-то сейчас ступать по нему казалось особо неправильным. И я шла по мрамору ступеней рядом с дорожкой. Шла в сумраке позднего вечера, когда большой дом на улице с говорящим названием Пропав
Утро началось с грохота.Я села на постели, пытаясь сообразить, откуда крики и стук, и вообще, где я нахожусь.– Юля, вставай! – орали за дверьми.Выбравшись из постели и поддерживая мужские спальные портки, я протопала к дверям и распахнула их. Лель едва увернулся от створки, которая почти что засветила ему в лоб, внимательно оглядел меня и… совершенно вульгарно заржал, сползая по противоположной стене.– Сволочь, – зевнула я, опираясь о косяк. – Чего тебе надобно от меня в столь ранний час?– Как чего? – удивился шут, совладав с первым приступом хохота. – Ты разве не помнишь, о чем мы вчера говорили?Я честно попыталась воскресить воспоминания. Воспоминания, придавленные бутылкой выпитого вчера за картами вина, особо воскресать не желали, но я была настырной. В голове появилась смутная картина о том, что бокала после третьего я сказала, что меня не устраивает моя физическая форма, и Ле
Тем же вечером в доме Феликса Ла-ШавоираНебольшая комната, диванчики, кресла, уютные пуфики, разбросанные по полу. И бутылки… везде. Около кресла, на подоконнике, на маленьком круглом столе в окружении блюд с закусками.– Ну, что, дорогие друзья, – нетвердым голосом протянул кикимор, наполняя бокал. – С мальчишником нас!Трое мужчин посмотрели на него несколько удивленно.– А ты не рановато? – флегматично спросил Лель, который, презрев все посадочные места, валялся на полу, закинув босые ноги на подлокотник дивана. – Кажется, мальчишник проводится непосредственно перед свадьбой, а тебя послали.– Ты вообщемолчи, предатель, – кинул в него крупной красной виноградиной кикимор. – С твоего же посыла все это случилось!– С моего посыла ты у нас неадекватный ревнивец? Вот это поворот!Лель поймал виноградину, отправил в рот и задумчиво протянул: &ndas