Я вяло ковыряла оладьи в тарелке с золотой каемкой. Блинчики с джемом, безусловно, были вкусными, но у меня напрочь отбился аппетит еще на моменте, когда Бэдфорд подвел меня к какому-то очень даже на вид пафосному ресторану, а впускать внутрь меня не захотели.
Это ужасное ощущение чувствовать себя человеком второго сорта только потому, что на тебе плохая одежда. Но для Бэдфорда любые двери распахивались.
— Я из дома Вивьерн, — зыркнул он на метрдотеля, и тот мгновенно стушевался.
Разумеется, нас тут же пропустили и даже посадили за один из лучших столиков, передо мной извинились, вот только это не лишило меня ощущений, будто все вокруг продолжали пялиться на меня.
Ей-богу, даже ужин в компании Томпсон был лучше.
А вот Бэдфорда ничего не смущало, он с удовольствием поглощал завтрак. А мне до ужаса как хотелось, уже из вредности, испортить настроение и ему.
Не одной же страдать.
Вот что рьену мешало выбрать место попроще? Ув
Слова Бэдфорда меня озадачили.Хорошо, допустим, его дар по меркам дома был невелик, хотя, без сомнения, у всех остальных вызывал уважение и оторопь. Я могла это понять — вряд ли местным нравилось, что кто-то просто так по желанию мог влезть к ним в голову и заставить выболтать все секреты.Но со мной, похоже, у рьена этот номер не проходил.Я вдруг вспомнила, как еще вчера, когда Томпсон только привела меня к Бэдфорду в комнату, глаза мужчины несколько раз менялись без видимых причин. Теперь становилось понятно — он пытался меня прощупать, но не получилось.— Рьен, — задала вопрос я, когда мы подходили к первому соседскому дому ныне бывшей Эрвин-гарден 10, — скажите, а почему вы решили вообще пустить меня в дом? Когда я стояла на пороге у рьины Томпсон, вы ведь меня не видели.— Почему же не видел? — удивился он. — Окна моей комнаты как раз выходят на улицу. Мне было прекрасно видно, как одна очень н
Помнится, Бэдфорд обещал быстро меня разгадать, но, судя по ультиматуму, зашел в тупик.В тупике была и я.Играть дальше роль странноватой девушки с «изюминкой» становилось опасной затеей.Может, совпадение, что те, с кем я успела поконтактировать в этом мире, убиты, а может, и нет. В любом случае Рассел был прав: мне надо начинать заводить не просто друзей, а тех, на кого можно опереться.Вопрос в другом: можно ли доверять самому Бэдфорду?— Мы приехали, — произнес он, когда экипаж остановился. — И раз вы до сих пор молчите, то я надеюсь, внутри дома станете более разговорчивой.— Я еще думаю над этим, — отозвалась я, осторожно выглядывая в окно. — Но я ведь свободно смогу уйти, если захочу?Бэдфорд равнодушно пожал плечами и вышел из экипажа.— Не держу. Рьина Томпсон — тем более.Рассел подошел к двери, но постучать даже не успел, только занес руку, как створ
Утро началось со стука в дверь.Я еще сны видела, когда кто-то настойчиво забарабанил, лишая всякой надежды выспаться.— Кто? — вяло отозвалась я, открывая один глаз. За окном покоилась кромешная тьма, и ни на какой рассвет даже намека не было.— Рьина Томпсон, откройте, — раздался требовательный голос.Пришлось вставать, отодвигать придвинутый стул, отпирать щеколду и выглядывать наружу.— Доброе утро, — мрачно поздоровалась я, осматривая хозяйку.Та стояла на пороге с двумя огромными коробками в руках.— Посторонитесь, — властно распорядилась она, проталкиваясь в комнату. — Не видите, мне тяжело.Пришлось отходить в сторону, попутно протирая глаза.Рьина вошла, деловито осмотрелась и сгрузила коробки на кровать, только после этого обернулась и поглядела на меня.Цокнула языком.— Приличные рье спят в ночной рубашке, — выдала она, оглядывая
Наш экипаж двигался по утренним улицам в сторону той части города, куда я так и не успела дойти, мытарствуя самостоятельно. Интуиция подсказывала, что в том виде, что у меня был ранее, возле дворца лучше не ошиваться.От переживаний у меня даже начали чесаться руки в перчатках. Ну в самом деле: где я, попаданка в новый мир, а где дворец? Что мне там делать?— Не хотите меня проинструктировать? — спросила у излишне спокойного Бэдфорда.— О чем?— Как о чем? О том, как вести себя во дворце? Что он вообще из себя представляет? — Мой голос немного сорвался от волнения, я даже поперхнулась и закашлялась.Бэдфорд передал мне носовой платок и дождался, пока я чуточку отдышусь.— Успокойтесь, рье. Никакой инструктаж уже не поможет, — спокойно пояснил он. — Бесполезные попытки заткнуть пальцем течь в корабле.— Не наелся — не налижешься, — вспомнила я родную поговорку, понимая,
Замковые коридоры были светлы и полны предметами искусства: картинами, статуями, росписями на стенах. И я бы любовалась всем этим, если бы не маячащая спина стражника, будто тюремщика, чеканившего шаг впереди.Даже арестованная полицейским в порту, я так не нервничала, как сейчас. Вдобавок по обе стороны от меня двигались два менталиста.Бэдфорд, к которому я невольно жалась, и Рэкшор. То и дело от него исходили странные волны, будто щупальца огромного, пытающегося прощупать меня осьминога.Я дергала плечами, стряхивая это наваждение, и все сильнее понимала — это не банальные глюки от переживаний, каким-то образом я и в самом деле непроницаема для менталиста.Наконец мы остановились возле широкой двери, которую толкнул Кристофф, проходя внутрь.— Мой кабинет, — произнес он. — Начнем разговор тут, а далее я подумаю, как поступать с вами, рье Батори. Хотя это ведь не настоящая фамилия? Я прав?Бэдфорд ободряюще коснулся
Спустя три дняЖизнь, кажется, налаживалась.Если так можно было сказать в моем положении.Томпсон получила свое повышение арендной платы, и драгоценные льины растопили ее сердце в отношении меня.— Ваш отец невероятно щедр, — почти мурлыкала она, разглядывая выписанный Бэдфордом чек, но, видимо, в порыве сомнения проверила его на просвет. — Золотой человек!— Да, он такой, особенно когда дело касается его сына, — не стал противоречить ей Рассел.Я промолчала: если Бэдфорд не говорил рьине правды, то и мне не стоит.На волне денежной эйфории Томпсон выделила мне еще один комплект постельного белья и пуховое одеяло в связи с наступающими холодами. Столь мрачный погодный прогноз я восприняла скептично, по моим меркам местная погода вполне соответствовала сентябрю, и, кажется, даже наступило бабье лето.Но сегодняшним утром, проснувшись, за окном обнаружила снег.—
Вильгельм Алмур жил далеко за пределами городской черты, добираться туда пришлось несколько часов, за которые я успела изрядно подмерзнуть.Благо Томпсон решила поиграть в крестную фею и выделила мне свой осенний плащ, с обещанием потом вернуть. Я же ощущала себя африканским ребенком, выжившим только благодаря гуманитарной помощи.Поместье Алмура возвышалось на высоком холме, вокруг которого красовался заснеженный сад, причудливо украшенный светящимися даже днем гирляндами.— Почти Новый год, — пробормотала я и, увидев непонимание на лице Бэдфорда, пояснила: — Это такой праздник в моем мире, когда украшают деревья и все дарят друг другу подарки. У вас разве нет ничего подобного?— Нет, — покачал головой мужчина. — Эти украшения никак не связаны с празднованиями. Рьен Алмур просто очень творческая личность и любит нестандартные подходы к красоте. Этот сад одно из его первых детищ, летом местный бомонд очень любит устраив
Дом Алмура напомнил Версальский дворец, который в своем мире я видела только на открытках и по телику, но все эти зеркала, люстры, пафосная лепнина — удивительно походили на интерьеры средневековых сериалов.— Так о чем речь? — все не унимался Алмур. — Я сейчас умру от любопытства, Шуша тоже.— Отставить умирать, — по-военному четко распорядился Бэдфорд. — Ты мне еще нужен как модист.— Хорошо-хорошо, — с охотой согласился Вильгельм и тут же продолжил заваливать репликами: — А вообще, правильно, что свадьбы не будет. Лучше перенести на лето, отпразднуем в моем саду! Хотя можно и зимой… Белое платье, снег… Я могу пошить замечательную шубку из меха полярной лисы.— Вильге-ельм, — протянул Рассел. — Еще раз заикнешься про свадьбу, пущу Шушу на паштет. Как и обещал на первом курсе!Я навострила уши: уже не впервые в диалоге этих двоих звучал намек на общее студе