Наше время
Пирог давно стоит на столе. В холодильнике салат из морепродуктов, на плите жаркое. На подоконнике — записка.
«Дорогой! Я у Мари, возникло срочное дело, ей понадобилась моя помощь. Ужин готов. Целую, Лия».
И хватит. Ещё бы неделю назад я бы посчитала такое поведение неприемлемым. Нельзя уезжать вечером к подруге, если придёт с работы голодный муж. Но теперь…
Да, пришлось немного приукрасить. Но Машка подтвердит. Она даже признает, что попросила меня помочь украсть летающую тарелку, если надо прикрыть перед супругом.
Не знаю, почему так, но что-то у Маши с мужчинами отношения обычно на острие ножа. У неё случаются любовники, ураган, порыв страсти… а потом скандал, битая посуда и… конец. И сразу период: «Все мужики — козлы».
Женская солидарность для Машки — всё. К тому же Кирилла она не то чтобы не любит, но всегда относится с каким-то опасением. Будто не верит, что бога
— Зачем ты послал ей видео?Вопрос повисает в воздухе, душном и жарком, словно кто специально превратил его в прозрачное желе.Змей не слишком любит лето. Особенно такое: городское, пыльное и удушливое. Оно точно сковывает кандалами со всех сторон, не даёт свободно вздохнуть. И не помогает ни ледяной мохито, ни мороженое, ни… Детско-женский набор, но Змею откровенно плевать. При его внешности, работе и мировоззрении можно питаться чем угодно. Главное, чтобы было приятно.Впрочем, человек, который сидит напротив, разбирается и в мороженом, и в десертах, и в шоколаде. Но видно, что ему неуютно. Маленькая кофеенка на окраине города. Совершенно не тот формат, к которому он привык.И хорошо.Змей небезосновательно считает, что человек, которого надо раскусить, не должен быть там, где может расслабиться. Дома даже стены помогают… Ну или не дома, а в другом родном месте. Но сам факт.Изначально объект сопротивлялся и не собиралс
С трудом заставляю себя успокоиться и кое-как рассказать Машке о ночной прогулке, нападении и побеге.Подруга успевает несопротивляющуюся меня утянуть на кухню, напоить успокоительным и… выслушать. Ничего не говоря и не перебивая.Хорошо… хорошо, что Машка. И не кто-то другой. Иначе бы мне уже голову скрутили и выбросили из окна. Но именно сейчас не стоит меня лечить и воспитывать. Знания, полученные на собственном опыте, слишком незабываем, чтобы сделать вид, что ничего не произошло, и снова побежать на ночной пляж.В какой-то момент Машка понимает, что успокоительного в бутылочке было несколько капель, и притаскивает водку. Я качаю головой, но подруга заставляет выпить стопку.Становится немного теплее и легче.— Какого черта ты туда поперлась? — всё же ворчит она. — Мало, что ли, купания было? И почему ночью? Познакомиться со всеми придурками? Ведь на него теперь даже не подашь заявление, ты его рожу не рассмотрел
Спустя месяцВ Лидо-ди-Езоло не замёрзнешь. Небольшой итальянский городок, что стоит на берегу моря. Здесь нет туристов, нет алчных хозяев, желающих обогатиться за чужой счет. Но в то же время городок живет своей жизнью, прекрасной и яркой, ни с чем не сравнимой. Лидо-ди-Езоло не кажется сонным царством, в которое попала глупая маленькая девочка, решившая оставить за спиной ненавистного принца и его проклятое золото.Искандеров всё продумал до мелочей. Словно знал заранее, куда надо поехать, чтобы переключиться с событий, разбивших сердце и душу.Здесь яркое солнце и безумно теплое море. Местные черноглазые красавцы могут поднять настроение всего парой слов, хотя я понимаю далеко не всё, что они говорят. Мне не нужно тут изображать из себя леди. Я спокойно могу надеть футболку с грустным котиком, джинсовые шорты и обычные босоножки на ровном ходу. Заплести непослушные волосы в косу и не наносить на лицо макияж.Я сюда приехала не для того, чтобы быть карт
— Ты поступил как мудак.Искандеров не сводит глаз с сидящего напротив светловолосого мужчины. Солнечный свет проникает сквозь распахнутое окно, играет лучами на стеклах и гладких полированных поверхностях.На столе Искандерова всегда порядок. Особенно если он кого-то ждёт. Художественный хаос и «среда для творца» может быть только поздно вечером, когда он прекрасно знает, что гостей не будет. Нельзя чужим показывать себя настоящего. Обязательно вывернут наизнанку, сломают и отбросят, как ненужную игрушку. Поэтому при людях — только то, что можно показать, а не то, чего хочется на самом деле.Лия вот доверилась. Бедная девочка, не знала, во что её втянут эти два козла.Искандеров не ангел, он прекрасно понимал, в какое положение ставил Лию, когда предлагал «договор». Но при этом знал, что действует не только в своих интересах. Отдать всё девчонке, ничем себя не обезопасив, было бы отчаянно глупо.Но сейчас&hellip
Я вижу, как её тонкие пальцы сплетаются в замок. Костяшки белеют. Ей не за что держаться, только сцепить руки до боли и искать силы в самой себе. Мир оказался слишком жесток. Мне больно смотреть на неё… такую. Но я прекрасно понимаю, что если сейчас попытаюсь прикоснуться или сказать что-то утешительное, то и правда будет взрыв. И Лия имеет на это право. Она делает глубокий вдох, собирается с мыслями. — Кто спорил, Володя? Вы же понимаете, что без ответа я теперь не уйду? И в её тоне проскальзывает жесткость, которой раньше я не замечал. Это несколько удивляет, но в то же время заставляет восхититься этой женщиной. Ни рыданий, ни истерик, ни брошенного мне в физиономию десерта. И тут уже молчать нельзя. Поэтому я рассказываю всё с самого начала. Стоило бы что-то скрыть, смягчить углы, но я понимаю, что Лие нужна только правда. И именно эту правду она получает. Лицо Лии словно высечено из мрамора. На нём невозможно прочесть ни единой эм
Дела складываются как нельзя лучше. И всё же я мрачнее тучи. Никогда бы не подумал, что согласие женщины на встречу со мной может разбередить столько чувств. Поначалу она игнорировала меня, я уж было подумал, что Лие и правда нет до меня никакого дела. Возможно, простила своего козла… ах, извините, любимого мужа, приняла вторую роль, стирку шелковых носков и заглядывание в глаза тому, кто в свободное время тискает роскошных блондинок. И обозлился до такой степени, что слов нет. Сам себе удивляясь. Неприятно, конечно, когда дают от ворот поворот, но это не причина так беситься. Я хоть и хорош, но всё же не бог, женщины не обязаны дружно падать к моим ногам (хотя и неплохо бы). Но что-то однозначно не дает покоя. Словно важно, что именно она так отреагировала. Даже Арсений настораживается, глядя на раздражённого меня. Предлагает поговорить, но я резко бросаю какую-то отговорку и снова углубляюсь в бумаги. И как же неожиданно приходит от неё сообщение. К