Стать мечтой

Пролог

Горячий… песок?! Неожиданное ощущение, с учетом того, что еще вчера вечером он засиделся допоздна в своем офисе с очередными бумагами. 

Все же приятно запустить руку в еще не обжигающее тепло песка, сжать кулак, затем разжать и знать, что он протекает между пальцев. Совсем не хочется открывать глаза. 

Удовольствие. Удовлетворение. Нега. Еще более неожиданные чувства, которые переполняют его. И еще он ощущает рядом с собой женщину. И Фёдор точно знает, что те чувства, которые сейчас наполняют его, связаны с ней. Нет, не так. Благодаря ей он способен все это чувствовать. Это так странно. Чувствовать... Знать, что ты все же способен на это. 

Решается открыть глаза и повернуть голову. 

Вкус у него есть, однако. Он не видит лица, потому что она лежит на боку, спиной к нему. Зато ему отлично видны переплетенные ноги с изящными ступнями, весьма соблазнительные бедра и взгляд останавливается на завязках трусиков купальника. Рука застывает в воздухе, когда он осознает, что собрался потянуть за самую длинную веревочку, чтобы развязать этот лоскут материи. И понимает, что имеет на это полное право! Так как знаешь, что все это твое! Она твоя! 

Вновь фокусирует взгляд уже на ярко рыжих волосах. Неожиданно! И все же отпускает руку и медленно ведет по коже, начиная с кромки купальника. Теплая, нежная... Чистое удовольствие прикасаться к ней. И еще большее удовольствие знать, что это – только его! 

Проводит пальцами по бедру, переходит на плечо и топит свои пальцы в огне волос. Она поворачивает голову, и он видит знакомое лицо. Полина?! 

И просыпается.

Глава 1

С каких пор вы помните своё детство? Какое самое первое ваше воспоминание? Воспоминания у вас только радужные? Счастливые? Или всё  же они приправлены горечью и детской обидой? Чей образ из детства вы помните чётче всего? Что на всю жизнь вы забрали с собой из детства?

Трудные вопросы? А вы вообще задумывались над ними? Вы вообще вспоминаете своё детство? Хотите вернуться туда хоть на миг?

Фёдор Тихий помнит своё детство лет с двух точно. Помнит, и эти воспоминания не несут в себе радужные нотки беззаботного детства. Он четко помнит убогую однокомнатную квартиру с потертыми обоями и замусоленными шторами. Помнит маленькое и затертое кресло, что служило ему кроватью, и единственную свою игрушку – маленького серого зайца с одним ухом и без хвоста. Пузо у него было зашито черными нитками, а глазки-бусинки были прозрачными. Но для маленького Фёдора этот заяц был самым любимым и незаменимым на всём белом свете.

А еще он очень отчетливо помнит своих родителей. Отца и мать. Вечно пьяных, ругающихся и дерущихся.

«Радужные» воспоминания, правда?

Он хорошо помнит свой последний день в той семье. Помнит ту проклятую ночь и стеклянные глаза матери. Нет, её не избил отец до смерти, в тот день они не ссорились. Отца вообще не было тогда дома. Была только мать и её собутыльница. Фёдор сидел на своём неизменном кресле и смотрел очередной выпуск КВН. Мать с подругой почему-то пьяно ржали. Именно ржали, а не смеялись над репликами людей на грязном экране телевизора. Маленькому Фёдору же было совсем не смешно. У него болело горло, пекли глаза, и хотелось спать. Но сказать хоть слово, тогда уже четырехлетний малыш, не смел: боялся получить незаслуженную оплеуху. Он стойко терпел и старался заснуть, но шум и боль не давали отключиться сознанию и Фёдор продолжал бессмысленно смотреть в черно-белый экран, вплоть до глухого стука. Малец вздрогнул, перевёл свой болезненный взгляд на мать и встретился со стеклянной пустотой бледно-голубых глаз. Намного позже, лет в шестнадцать он узнает, что у его матери просто не выдержало сердце. Но это знание для него уже не будет иметь значения.

Тогда же он тихо позвал маму хриплым, больным голосом и, не получив от нее ответа, перевел свой удивленный взгляд на её приятельницу. Та икнула, потрясла подругу за плечо и, явно поняв, в чем дело, быстро собралась и убежала. Вот так он и остался один на один с мертвой матерью и высокой температурой. Казалось, ангелы отвернулись от маленького Фёдора и ему никто не поможет. Страх и боль полностью овладели ребёнком и он тихо и хрипло заплакал.

 Малыш всегда плакал тихо, чтобы еще больше не разозлить своих родителей и не заслуженно схлопотать по попе. Отец бил больно, но он хоть бил по ногам или попе. Мать же, в основном, била по лицу - со всей силы и наотмашь.

Плакал Фёдор долго, с тихим завыванием и икотой, и, в конечном итоге, сознание сжалилось над ним и отключилось - ангел укрыл его своим крылом…

Нашел его вернувшийся следующим вечером отец. С пакетом выпивки и консервов он громко вошел в квартиру и обнаружил уже холодное тело жены и своего маленького, но такого никчёмного сына: бледного и горячего. Сперва он хотел наплевать на все и уйти праздновать свободную жизнь к своему новому корешу, с которым был на шабашке, но потом сжалился над мальцом и вызвал скорую помощь.

Пока дожидался их, он успел оприходовать половину бутылки и съесть пару консервов, а открыв дверь приехавшим врачам, пошел в кухню и там же и уснул - крепко, со свистом и храпом. Так мужчина спал всегда.

В тот день перелистнулась одна жизненная страница маленького Фёдора и началась вторая.

Мать похоронили. Отца лишили родительских прав. Да и не нужен был ему ребенок. Кажется, он тоже спился и умер. Где и когда, никто из того дома и двора не знает. А вот Фёдора определили в детский дом-интернат. Из огня да в пламя, как говорится. Маленький и запуганный малыш, только-только пришедший в себя после тяжелой болезни, сразу же по прибытию забился в самый дальний и темный угол игровой комнаты и, с округленными от страха и непонимания глазами, смотрел по сторонам. Он всё не мог понять, откуда здесь так много детей? Почему все так шумят? И где его любимый серенький зайка? Смотрел и боялся хоть у кого-то спросить, где единственно важная для него вещь в целом мире? Он не подпускал к себе взрослых. Не разговаривал с воспитателями и нянечками. Не играл с другими детьми. И не был никому нужен.

Тёмными и долгими ночами он часто боялся уснуть, цеплялся своими маленькими ручками за одеяло и сонными глазами смотрел на дверь. Ему всё казалось, что сейчас войдёт мать или отец и обязательно его отругают, и накажут за непослушание. Но дни шли, родители не появлялись, и маленький Фёдор стал понемногу оттаивать. Нет, он не стал сговорчивее или дружелюбнее, но и не прятался больше по углам. Он нашёл для себя увлекательное занятие в виде рисования и полностью посвятил себя этому чудесному действу. Рисовал он всё, что видел и о чём слышал. Пусть порой коряво и непонятно, но с особым старанием и терпением.

В один из зимних дней к нему подсел мальчик лет десяти и внимательно стал следить за стараниями одиночки. Степану Мельникову всегда было интересно наблюдать за этим запуганным мальцом. Он даже другим задирам запретил приближаться и издеваться над новеньким. И, как не странно, Степана послушали. Фёдора не трогали, не задирали и не звали в свой круг. Лишь наблюдали, шептались и иногда приносили новые листы бумаги.

Мельников долго просидел напротив мальчонка, потом с задумчивым видом встал с насиженного места и, подойдя к группе своих друзей, изрек:

- Не быть пацану художником. Таких страшных каракуль, я давно уже не видел.

Приятели важно кивнули и продолжили играть в балду, изредка обводя комнату цепким взглядом, проверяя всё ли в порядке в их владениях.

Эта страница жизни Фёдора была не долгой, но мирной и спокойной. А после и она перелистнулась и началась его самая главная и важная ...

Она началась тихим весенним утром, когда солнце ласково светило, птицы пели, а природа радовала буйством ярких красок.

Дети играли на улице. Шум, гам и радостный детский смех. Фёдор же сидел в тени большого дерева и пытался нарисовать свою любимую игрушку. В последнее время ему было очень грустно. Малыш скучал по своему зайцу, и уже даже начал посматривать в сторону улыбчивой воспитательницы, что всегда так приветливо и терпеливо к нему относилась. Посматривал, и размышлял: стоит ли ему к ней подойти и тихонечко спросить о своём зайке? Быть может, эта улыбчивая тетя подскажет ему, где зайчик спрятан?

Пока он сомневался, на территории приюта появилась группа из трех женщин. Одну из них Фёдор точно знал: именно эта тетенька привезла его сюда. А вот двух других красивых тёть он не знал. Они явно приехали сюда впервые. Одна молодая, яркая и какая-то холодная. Вторая… Фёдор даже нахмурился, не зная, как правильно понять своё впечатление от незнакомки. Он бы не хотел её нарисовать. Но, то, как она улыбалась, как лучились её небесно-голубые и добрые глаза, заставило невольно задержать внимание Фёдора. Такие добрые глаза только у той тети, у которой он хотел спросить о своем зайчике. Но, если на ту тетю-воспитателя не хотелось постоянно смотреть, то эта незнакомая ему женщина притягивала его взгляд и заставляла тихонько наблюдать за ней.

Интересная женщина медленно подошла к нему, и, присев напротив, ласково улыбнулась. Маленькое сердце волнительно забилось, но Фёдор виду не подал, лишь нахмурил идеальные бровки и настороженно посмотрел в теплые глаза незнакомки.

- Здравствуй, – тихо прозвучал её мягкий голос, и глаза незнакомки заискрились солнечным теплом.

Фёдор растерялся. Он с недоверием посмотрел на добрую тетю-воспитательницу, та тоже улыбалась. Потом нашёл взглядом того самого мальчика, который однажды сидел рядом с ним пока он рисовал. Тот одобрительно и как-то по-взрослому ему кивнул, и малец решился. Переведя немного напуганный взгляд на неизвестную тетю, он хрипло и неуверенно прошептал ответное:

- Здравствуйте.

Наверное, именно в эту минуту и решилась дальнейшая судьба маленького и необщительного мальчика.

Незнакомка улыбнулась ещё лучезарнее и, осторожно протянув руку к Фёдору, взяла его маленькую и нежную ручку в свою теплую ладонь.

- Меня зовут Анна. А тебя?

- Фёдор, – в ответ представился он.

Он пристально и непонимающе смотрел на свою ладошку, находящуюся во власти теплой и нежной ладони этой незнакомки. Зачем она взяла его за руку? Почему так бережно и ласково сжала её? И почему его сердце так сильно бьется?

- Что рисуешь? – так же мягко спросила Анна.

- Своего зайчика, – тихо промолвил Фёдор, и поднял настороженный взгляд на неё.

Её глаза были такими красивыми и добрыми, что ему хотелось просто смотреть в них не переставая.

- А где твой зайчик? – задала она уточняющий вопрос.

Малыш лишь пожал плечами.

- А если я тебе привезу зайчика, но только не твоего, другого, ты примешь его? – поинтересовалась она.

Фёдор нахмурился.

- А зачем вам привозить мне зайчика? – непонимающе, но осторожно переспросил он.

- Просто. Маленький подарок, маленькому мальчику, – лучезарно улыбаясь, пояснила Анна.

Фёдор думал долгие несколько минут, перед тем как неуверенно кивнуть в знак согласия. Он ещё не до конца верил, что ему просто так могут подарить игрушку. Тем более эта незнакомая тётя.Но в его маленьком сердечке уже зажегся маленький огонек надежды.

Он смущенно протянул улыбчивой Анне свой рисунок, тихо и робко говоря, что это его ответный подарок. И в тот же момент увидел в её добрых небесно-голубых глазах слезы.

Что? Почему? Он что-то сделал не так? Чем обидел эту улыбчивую тётю?

- Не плачьте, пожалуйста, – тихо попросил Федор, откладывая свои остальные листочки и карандаши в сторону, и немного придвигаясь к Анне ближе. – Если не нравится этот рисунок, я могу вам подарить другой. А если хотите, могу и два. Даже три. Только не плачьте, пожалуйста, – тихо прошептал он, немного неуклюже и робко гладя незнакомку по ласковой руке.

- Мне нравится твой подарок, – глотая комок в горле, тихо выдохнула Анна, – очень нравится.

Потом они сидели вдвоём в стороне ото всех и рисовали. Улыбчивая незнакомка объясняла юному начинающему художнику, как правильно рисовать цветы и зайчиков. Рисовали они облака и солнце, а ещё большое дерево. И Фёдор так был увлечен их занятием, так заворожен тихим, спокойным и мягким голосом своей новой знакомой, что постепенно немного начал расслабляться, и позволил себе уже без настороженности смотреть в красивые и добрые глаза Анны.

На них поглядывали с интересом, но, как не удивительно, никто так и не подходил. Будто специально им давали время познакомиться ещё поближе и побыть друг с другом ещё дольше.

Через два часа детей позвали на обед, а Анна со своей спутницей тепло со всеми попрощались и уехали.

Весь остаток дня Фёдор задумчиво просидел у окна, смотря на далекое небо и думая о своей улыбчивой знакомой. Интересно, она ещёприедет? Привезёт ли ему обещанного зайчика? Можно и без зайчика, лишь бы приехала, посидела снова рядом с ним, порисовала и ещё что-нибудь рассказала...