Мелкий песок, выгоревший на яростном солнце до белизны, был удобен, как самое роскошное ложе. Джиад лежала на боку, расслабленно вытянувшись, не чувствуя ни одного камешка или колючей песчинки, и не могла даже пошевелиться в жаркой истоме, наполнившей ее полностью, до кончиков пальцев на руках и ногах. Да и не желала, нежась в удивительном чувстве безопасности, греющей душу так же, как солнечные лучи — соскучившееся по ним тело. Она не знала, кто обнимает ее со спины, но чутье утверждало, что этим рукам можно доверять.
А может, ей просто отчаянно хотелось поверить? Самый острый клинок нуждается в передышке, чтобы снова быть заточенным, и самому прочному щиту нужно время отдохнуть от ударов… Тот, кто лежал сзади, прижался теснее, и Джиад сквозь тягучее сладкое марево сна почувствовала, как ласковые пальцы перебирают ее отросшие волосы и осторожными движениями касаются шеи и плеч.
Она почти уже решила повернуться, но почему-то медлила, вслушиваясь в плеск во
— Я ужасная мать, — вздохнула Джиад, ловко перехватывая маленькое толстенькое тельце, так и норовящее выскользнуть у нее из рук. — Иногда мне хочется надеть на них поводки, как на салру! И хоть несколько минут не думать, куда эти негодники прямо сейчас пытаются залезть. Ариэль, перестань!Но стоило годовалой хитрюге похлопать золотистыми ресницами над невинными синими глазками, Джиад не выдержала и улыбнулась, осторожно выпутывая цепкие пальчики из своих распущенных волос. Дочь, у которой забрали любимую игрушку, возмущенно засопела и, извернувшись, попыталась попробовать на вкус брачный браслет, при этом весьма чувствительно хлопнув Джиад хвостом по лицу. Руку с браслетом Джиад незамедлительно убрала, но это, оказывается, был хитрый маневр! Подкравшись сзади, Кассий поддержал сестру молниеносной атакой на волосы Джиад, но тут же оказался перехвачен Алестаром.— Какие способные дети, — восхищенно умилился любимый супруг. — Джи, ты то
— Не может быть, — ошеломленно проговорила Джиад, растерянно поднеся ладонь ко рту. — Я же Страж Малкависа. Я не могу зачать…Она запнулась, вспомнив лукавую мягкую улыбку Матери Море и горячие волны, прокатившиеся по телу, когда великая богиня изменяла ее внутреннюю суть.— Не могла… — поправила она сама себя почти жалобно, и Санлия ответила ей понимающей улыбкой.— Когда боги вмешиваются в дела людей, — сказала она, легко делая шаг вперед и беря Джиад под руку, — совершаются разные чудеса. Но это чудо — самое благоприятное и великолепное из всех, что могут быть. Разве вы не желали этого ребенка, моя госпожа?С присущей ей деликатностью, она не обратилась к Джиад ни по королевскому титулу иреназе, ни назвав ее жрицей, а в сияющих изумрудных глазах, озаренных внутренним светом, будто льющимся из глубин души Санлии, плескалось умиротворение и нежность. Джиад больше не было нужды спрашивать
День, назначенный для избрания нового короля Аусдранга, был столь солнечным и радостно ясным, словно сами боги очистили небо от малейшей тени. Наверное, тоже не хотели пропустить зрелище!Джиад вынырнула из поднявшей ее волны и уже привычно отфыркалась. Тело, которому больше не нужен был кулон морского дыхания, легко перенесло смену воды на воздух, но привычка требовала выплюнуть воду и вообще дать себе почувствовать, чем дышишь именно сейчас. Прохладный ветерок высушил капли воды на щеках, пошевелил упавшую на лицо тонкую прядку. Джиад отбросила волосы назад и оглянулась в поисках плота.Рядом почти без брызг вынырнул Алестар, море выпустило его легко и ласково, словно зная, что иреназе покидает глубину совсем ненадолго и вскоре вернется обратно. Ревнивая стихия! Но отныне благосклонная к Джиад, словно любящая мать…Опираясь рукой о спину Серого, Алестар тоже оглядел волны и заметил качающийся на волнах плот, с которого уже махал Каррас. Вздохнул, бросил
Три последних дня до свадьбы пролетели так стремительно, что Джиад опомнилась только последним утром, вдруг осознав — долгий бег от себя самой закончился. Теперь она чувствовала себя готовой надеть брачный браслет Алестара и принести клятвы перед алтарем любых богов. Перебирая принесенные украшения, она задумчиво покосилась в сторону Жи, последние дни доживающего в отгороженной части комнаты, потому что в обычной клетке он уже не помещался.Молодого салру ждал особый загон на рыбном дворе, и Алестар уверял, что Жи там будет удобно и интересно. Салту того же возраста уже учились плавать под седлом, но для умного и гордого зверя обычные приемы с намордником и лоуром не годились. Алестар собирался сам заняться его тренировкой и предвкушал это с таким азартом, что Джиад нисколько не беспокоилась за судьбу их общего любимца.— Ты собираешься в следующем году вернуться на Гонки? — спросила она накануне, когда Алестар приплыл к ней в спальню и завалился на п
Первые дни после нападения сирен Акаланте зализывало раны. Погибло несколько десятков иреназе, и жертв было бы гораздо больше, если бы не Ираталь с Эргианом. Кариандец оплакивал погибшего друга, и Джиад видела холодную, как зимнее море, тоску в его светло-серых глазах, которая лишь на время уходила, когда он помогал Алестару или разговаривал с Даголаром, тоже скорбящим по брату. Джиад почти не знала погибшего Реголара, но достаточно уже знала самого Эргиана, чтобы понимать, как дороги бывшему принцу Карианда его немногочисленные друзья.Реголара и остальных погибших во время нападения похоронили на кладбище Акаланте всех вместе немного в стороне от королевского склепа. Джиад с Алестаром первыми положили на длинную могильную плиту венки из водорослей, перевитые черно-белыми лентами и жемчужными нитями. Эргиан не проронил ни слова, и Даголар с Эрувейн увели его с собой. А вечером Джиад и Алестар почти вломились в комнату кариандца. Эргиан лежал на кровати в полутьме, один-единс
— Нет, — простонала Джиад, держа на руках безжизненно обмякшее тело. — Ты не можешь так, так нельзя!Они с боем прошли сквозь сирен, отбиваясь острогами, лоурами и магической силой Эргиана. Достигли жемчужно-серой сферы, окружающей Невиса, и уперлись в нее, а потом глубинник, поминая Троих, Спящих и еще каких-то древних богов в непристойных сочетаниях, что-то сделал, и преграда не рухнула, но стала прозрачной для слуха и зрения. Те, кто был внутри, их не видели, это быстро стало ясно, а вот Джиад с Лилайном и иреназе едва не прилипли к проклятой магической стене, слушая каждое слово и следя, что там происходит.Они не успели совсем немного. Эргиан посерел от потери крови и кусал губы, пытаясь снять защиту, но она рухнула по мановению руки Алестара. И Джиад кинулась к нему, опередив даже иреназе, но успела только подхватить, не дав коснуться проклятого камня.Где-то рядом гвардейцы ловили и вязали Риаласа и рыдающую Каришу. Санлия, не глядя на с