7

ГЛАВА СЕДЬМАЯ 

Синие объятия моря оказались слишком прохладными. Это первое, что пронеслось в голове Изабель, когда она рухнула в воду. А потом - мысли начали стремительно меняться и совсем скоро девушку охватила настоящая паника. И случилось это в тот момент, когда её платье, окончательно намокнув, сначала образовало плотный купол вокруг тела Изабель, а потом, внезапно, начало тянуть её вниз. И только тогда герцогиня вспомнила, что не умеет плавать.  

Волны то и дело накрывали Изабель с головой, но девушка продолжала отчаянно барахтаться и хватать ртом воздух. Но все чаще и чаще, с наименьшим интервалом, герцогиня уходила под воду. Все больше легким стало не хватать воздуха, а телу - сил, чтобы справиться со стихией. Наконец, когда Изабель в очередной раз накрыло соленой водой, девушка поняла, что она больше не в состоянии бороться.  

“Интересно, - рассуждала она, впадая в странное, почти равнодушное забытье, - когда я умру, это будет расценено Всевышним, как самоубийство?” 

У неё и мысли не было, что кто-то спасет её. 

Но Изабель ошиблась.  

Внезапно, какая-то неведомая сила буквально вытащила её из темной бездны, окутавшей не только тело девушки, но уже и её душу. Эта сила заставила Изабель закашляться, а после - сделать полноценный вздох. Огненная боль обожгла легкие герцогини, и девушка резко распахнула глаза. 

Первое, что она увидела - пронзительно-голубое небо, удивительно красивое. “Странно, - пронеслось в голове Изабель, - как я раньше этого не замечала?” А потом - взор герцогини переместился на смуглое лицо невероятно красивого мужчины. С темной щетины стекала вода, на длинных ресницах повисли капли. Изабель посмотрела прямо ему в глаза - черные глубины пылали неугасаемым огнем. Таким огнем, который был способен спалить все на своем пути. А потом - кривоватая улыбка изогнула слишком чувственные для такого жесткого лица, губы, и следом раздался бархатистый голос: 

- А ты - отчаянная. 

От того, как Фарид сказал это, у Изабель странно затрепетало сердце. Тон похитителя был наполнен неподдельным восхищением. Удивительно, но против воли герцогини, ей стало приятно. Словно только что в честь неё прочитали любовный сонет. Правда, это чувство исчезло, когда пират добавил следом: 

- Я просил, чтобы ты умылась из кувшина, а не окуналась в море.  

Изабель хотела ответить, но совсем скоро поняла, что вместо того, чтобы говорить, просто еле шевелит губами. Язык её словно онемел, а тело заледенело. Ужасное, унизительное состояние для той, которая умела контролировать себя. Для той, которая всегда держала лицо. Ледяная герцогиня дрожала и не могла управлять собой. От этого понимания Изабель сомкнула веки. Она не хотела увидеть в глазах, что были напротив, насмешку и триумф. 

Фарид видел, каким бледным стало лицо Изабель, отметил он, что губы её слегка посинели, а тело начало сотрясаться дрожью. Проклятое платье! Его нужно было как можно скорее снять! Обведя взором собравшихся - а здесь была, по крайней мере, половина его команды, Фарид пришел к выводу, что избавить герцогиню от одеяния прямо тут - наихудшая идея. Капитан рывком подхватил её на руки. Стиснул зубы. Не такая уж она и легкая, хотя, вероятно, дело было именно в мокром платье. С каждым шагом Фарид все больше ненавидел его. Видимо, все это отображалось на лице пирата, потому как к нему подбежал обеспокоенный Ахмад. 

- Она в порядке? - выдохнул паренек, скользя взглядом по бледному лицу Изабель. 

- В полном, только малость искупалась, - хмыкнул Фарид, продолжая идти в сторону своей каюты. 

- И она ведь даже не знает, в чем её вина, и какое будущее ей уготовано. Я скажу еще раз - это плохая затея, брат. Страдают невинные.  

Фарид резко остановился и устремил на младшего брата пронзительный взор. 

- Она - не невинна, - чуть приподнимая Изабель, выплюнул слова капитан. 

- Я не об этом, - начал, было, Ахмад, но Фарид резко оборвал его: 

- Она - родилась в том мире. Она знала, за кого выходила замуж. А если нет - то это уже ничего не меняет. Она здесь, - взгляд капитана стал пугающе-темным. - Невинной была Самира.  

Фарид поджал губы. Выдохнул и добавил: 

- Но её больше нет в живых.