Феномен либидо

Шелест простыней, жар разгоряченных тел, сплетающихся воедино, тяжёлое дыхание — одно на двоих, и стон. Его? Мой? Не знаю. Да сейчас это и неважно.

Сладкая истома охватывает всё моё существо. Глаза ослепляет яркая вспышка. Тело изогнулось дугой, и тут же забилось в судороге экстаза. Тот, чьи объятия напрочь лишают меня разума глухо зарычал, последний раз поддаваясь вперёд. Жёстко, болезненно и безумно сладко.

Лежу, лицом вниз. Пряча в подушке лицо, искусанные припухшие губы. Нагая. Утомленная. С глупой улыбкой на губах. Внизу живота всё трепещет, и кажется я до сих пор ощущаю как пульсирует во мне изливаясь, упругая горячая плоть.

Сил нет. Совсем. Говорить и то не могу.

Бурная вышла встреча, после двухнедельной разлуки. Двух, мучительно долгих, наполненных страхами и переживаниями, недель, показавшихся мне вечностью. Да и как не волноваться, если он не просто военный, а боец секретного спецподразделения. Вернее, старший лейтенант. “Уже не рядовой, ещё толком не офицер”, — как говорил сам Юра.

Куда закидывали его на этот раз?

Не известно. Спрашивать бессмысленно — не ответит.

Пока его не было рядом, постоянно гадала: выживет ли? Вернётся ли?

Ведь не факт. Гарантии нет.

Но в этот раз он выжил. Вернулся. И вот это его возвращение, возможно, не переживу я.

Но умру счастливой, — мелькнула мысль, в ответ на ласковые прикосновения лежащего рядом мужчины. Пальцы Юрия почти невесомо прошлись по коже спины. Я невольно вздрогнула от щекотки и волны предательских мурашек. Внизу живота вновь разливается тепло. Вот же! Казалось бы, сколько можно-то?

Повернуться бы, взглянуть в его бесстыжие глаза, но лень. Все силы из меня выжал. А потому просто лежу, пытаясь прикинуться столь распространенным в народных байках — спящим “бревном”. Вот заслужила я отдых, честно! Сколько можно уже измываться над моим измученным телом? Я безусловно рада что он настолько соскучился, но ещё чуть-чуть и завтра уже не смогу встать с постели.

Оскара за использование роли “Бревна” мне не дадут. Неправдоподобно оно живое, нет-нет да вздрагивающее. Сложно делать вид что спишь, и ничего не чувствуешь, если внутри всё уже клокочет от желания. А он словно издевается, будто не видит, что всё это не более чем игра. Так и хочется сказать: “Возьми уже меня! Да пожестче”. Но нет, не дождется! Ведь специально меня мучает этими ласковыми пытками. Ждёт, когда не вынесу, взмолюсь, озвучу рвущиеся наружу слова, и, проиграю недавний глупый спор.

— Упрямая… — шепчет, явно садясь, судя по слегка прогнувшемуся матрацу, и продолжая садистскую игру — легонько, почти невесомыми движениями, оглаживает ставшие неимоверно чувствительными щиколотки, постепенно поднимаясь всё выше… Выше… И выше…

Медленно! До чего же медленно…

Его пальцы касаются внутренней стороны бедер, и я вцепляюсь зубами в подушку, сжимая в кулачках ни в чем не повинную простынь.

Ну же, давай! — мысленно прошу, но он глух к моим безмолвным позывам. Я как та цитадель, что уже сдалась на волю победителя, гостеприимно открыла врата, ожидая когда войдут. Ан нет, вместо того, чтобы овладеть входом в святая святых, он лишь лёгкими, мучительно медленными, движениями обвёл контуры ягодиц и заскользил вверх. По изгибу поясницы, вдоль позвоночника, к лопаткам… Вынуждая не просто таять как воск, а гореть в его умелых руках.

В животе свился жаркий пульсирующий ком. Он крутится так-сяк, вращается, будоража сознание и тело. Дыхание сбивается, сердце, того и гляди, вот-вот выскочит из  груди. Извиваюсь, с трудом подавляя рвущиеся наружу всхлипы и стоны. Главное, не закричать.

Глупо, но принцип не проигрывать у меня в крови.

Откуда силы взялись? Не знаю. Ерзаю, прогибаюсь, открывая его взору самое сокровенное, пусть и без слов, но более чем красноречиво, говоря, что готова.

Он не спешит, наслаждаясь моей реакцией. Гладит, ласкает. Невесомо, но так чувственно, что хочется скулить вымаливая большего. Сил нет терпеть эту сладкую муку.

Мгновения растягиваются в вечность. Прикосновения становятся весомее. Гладят, сжимают. Но его руки по-прежнему обходят стратегически значимые объекты. Словно и не завоёвывают территорию, а просто играют. Будто обладатель сводящих меня с ума пальцев не жаждет ничего большего. Ощущаю себя сломленной рабыней в руках жестокого господина.

Рывок, и я лежу на спине.

Гостеприимно раздвигаю колени. Всем своим существом сосредоточиваюсь на ощущениях там, внизу, где всё давно уже горит от желания, набухло, и жаждет куда большего, нежели позволяет мой господин.

Прикосновение к самому чувственному месту заставляет выгнуться, поддаваясь вперёд, навстречу… Всего лишь руке?!

Гад! Садист!

Но какой же умелый…

Его пальцы пробегают по трепещущим складочкам. Неспешно, дразня медлительностью, раздвигают их. Скользя по влажной гладкой коже, обводят холмик клитора, и я опять вцепляюсь руками в бедную простынь.

Ласки становятся всё сильнее, настойчивее.

Не сдерживаю стон, ощутив его губы и упругий горячий язык там, где недавно царили пальцы.

Немыслимо сладко! Но и этого мало, хочется ощутить себя заполненной. Чтобы горячая упругая плоть вбивалась в меня, доставая самых глубин, вырывая из глотки стоны, вынуждая кусать себе губы, вонзаться ногтями в исполосованную моими стараниями кожу на его плечах, спине…

Отстраняется, и я замираю в ожидании…

— Вставай! Подъем! Кто рано встаёт, тот…

Стон разочарования пронзает тишину комнаты. Забираюсь с головой под подушку, не желая слышать треклятые песенки, что поёт раздражающе бодрым голоском мой будильник. Выкинуть бы его, но рука не поднимается. Ведь этого пустозвона в дом когда-то притащил Юрий. В мой дом, уже четыре года как превратившийся в мемориал моей любви. Памятник былым отношениям.

— Вставай! Подъем… — доносилось даже сквозь толщу подушки.

Эх… Это был сон. Опять, всего лишь сон.

Юрий. Мечта юности, насмешкой судьбы ставшая сначала реальностью, а после выявления факта моей бесплодности — прошлым. Внезапно. Неотвратимо. Был рядом, вечером узнал о диагнозе, что-то говорил о том, что это не важно, всю ночь заставлял моё тело плавиться в его объятиях, вынуждая позабыть о всех горестях и печалях, а на утро ушёл на работу, и… Не вернулся.

Я долго ещё гадала что это было: с ним что-то случилось, или попросту сбежал? Не знаю ответа и до сих пор.

День сменялся днём, неделя неделей, шли месяцы, годы. Волнение сменялось обидой, обида — тоской.

Расставание казалось трагедией всей моей жизни. Именно благодаря ему я с головой погрузилась в работу, желая забыться и всё забыть.

Ведь я — учёный, а мы люди увлекающиеся. Мало кто знает о батрахологии — науке изучающей земноводных, а вернее — лягушек. Я о ней знаю пусть и не всё, но очень много. Она — всё что у меня есть: единственная верная любовь, подруга, семья, смысл жизни.

Вот так, прячась от жестокой реальности в стенах своей лаборатории, мне, Олесе Станиславовне Медник, удалось побороть бич человечества! Переступив через все достижения репродуктологов, я выявила у своих изучаемых отвечающий за фертильность фермент. Вцепилась в теорию с остервенением пираньи и пыталась разработать вакцину от бесплодия. Для себя ли? Не знаю. Скорее для других, тех, кто ещё не успел потерять счастье из-за проблем со здоровьем.

Открытие вызвало фурор. Комиссии приезжали одна за другой, бесконечная череда опытов, исследования на животных. Введение обнаруженного фермента в кровь подопытных половозрелых самок обезьян, страдавших бесплодием, привёл к мгновенному феноменальному результату: спустя уже несколько недель, те были беременны! Все семь особей! Для пущей уверенности, эксперимент повторили. На этот раз особей было пять. Все! Все, после вязки, оказались оплодотворены!

— Поздравляем, Олеся Станиславовна, — вещал глава нашего НИИ. — Это просто феноменально! Задача разработки вашего препарата, поставлена в число приоритетных. Собирается симпозиум. У нас на подготовку докладов и материала всего-навсего две недели. Вас безусловно ждёт премия. Возможно грант… Если проект не заберут… — уже тише добавил он.

Новость по-первости буквально окрылившая, тут же остудила мой пыл.

Заберут проект? Как? А как же я?

Нет, я уже не столь наивна, и знаю, что наиболее перспективное зачастую действительно “забирают” в пользу более именитых светил науки. Да, препарат доработают, но как же я?

Не как учёный, как женщина нуждающаяся в этом препарате.

 Именно тогда, на эмоциях, я совершила глупость: в тайне от руководства испытала не до конца оттестированную вакцину на себе. Вот только “спариться" ни с кем так и не успела, для подтверждения успешности эксперимента. Да и не до того было в период подготовки к симпозиуму.

 Одна беда, у разработанного мною препарата выявился побочный эффект: возобновляется не только фертильность (способность к деторождению), но и повышается либидо! Неослабевающее сексуальное желание лишает разума, не помогают никакие таблетки или инъекции. Меня неудержимо влечет ко всем, более или менее, привлекательным, а порой и не очень привлекательным, самцам.

По ночам снятся эротические сны — воспоминания, днём пытаясь сосредоточиться на работе, схожу с ума от физического влечения. Грудь хронически гиперчувствительна, внизу живота незагасающий пожар, в трусиках влажно и тесно. И это, накануне столь значимого в моей жизни мероприятия!

Думала, день-два и эффект пройдет. Увы, истекают отмеренные до симпозиума две недели, а я всё так же хронически сгораю от страсти.

Жаль, я не спец в приматологии, и не способна отличить возросшее физическое влечение у обезьян от обычного всплеска активности. И к сожалению, эти отклонения невозможно выявить по клиническим и биохимическим данным, тогда бы успела заметить проблему заранее. Возможно удалось бы устранить неприятный побочный эффект.

Увы, и ах. Что не дано, то не дано. Пока спасаюсь короткими моментами уединения, но помогает ненадолго.

Мужика бы найти, но когда и где?

Не подойдёшь же к кому-то из коллег со словами: “Трахни меня!” И в голове тут же проносится эта сценка, да так живо, будто это воспоминание о реальном, где был не только вопрос, но и дальнейшие действия. Спонтанный секс, в случайных местах, с самыми разнообразными партнёрами.

От собственной порочности коробит, а щеки заливает краской в смущении и стыде за разнузданные фантазии. Понимаю, что это нелепо, но так и тянет опасливо оглянуться, вдруг кто-то из прохожих умеет считывать чужие чувства, эмоции или не дай-то бог образы или мысли! Какой позор!

Встряхнула головой, отгоняя бессмысленные думы. Нехотя встала с постели, слегка покачнувшись от не покидающей меня в последнее время усталости. Из-за неутолимого желания, я кажется совсем не сплю на протяжении последних пары недель. Едва голова коснется подушки и я тут же погружаюсь в грёзы наяву. А сон? Как там говорится во всяких интернет-мемах? “Сон? Что это? Нееее, не слышали!” — это точно про меня.

Сегодня собиралась особо тщательно. Сто раз покрутилась возле зеркала, столько же раз перебрала подготовленные к докладу материалы. И наконец-то решив, что оттягивать время далее просто-напросто опасно, во избежание опоздания, вышла из дома.

Забралась в салон автомобиля, нежно провела рукой по торпеде. И тут же одернула себя: сколько можно?

Эту БМВ мне подарил Юрий. За полгода до своего исчезновения. Избавиться от неё, как и от всего прочего я не решилась. Будто все эти вещи, это некие связующие нас ниточки. Невидимые, но прочные. Стоит их оборвать, и… Что? Сама не знаю, но где-то глубоко в душе, даже спустя годы, я наивно надеюсь, что однажды он вернётся и всему найдется объяснение.

Именно поэтому закрываю входную дверь не на внутренний замок, а на ключ. Так он смог бы открыть с той стороны. По той же причине никогда не включаю громко музыку, не надеваю наушников, боясь пропустить тот миг, когда в коридоре раздадутся тихие уверенные шаги. Да и сплю чутко. Но он не приходит.

Вырулила с парковки, и спустя пять минут встряла в пробку. Сколько раз говорила себе: надо смотреть в навигатор! И всё равно этого не делаю.

Сижу. Нервничаю, раз за разом мысленно прокручивая в голове речь для доклада. Ещё и очередная волна желания так несвоевременно подкатывает. Вот и что делать? Машина же у всех на виду, не тонированная даже.

Пара десятков метров на первой передаче. Тормоз. Стоим. Ещё десять метров. Стоим.

Рука уже невольно ласкает рукоять коробки передач. Она удобно ложится в ладонь. Такая гладкая… Такая… Идеальная! Воображение рисует фантазии о том, что это нечто иное. И как я с этим нечто…

— Ммм… — не сдержалась и поерзала, поплотнее сжимая бедра.

Пугливо покосилась на стоящие рядом машины. Окна вроде закрыты, но кто знает? Может слышно всё? Или видно?

Потянулась к магнитоле. Грудь скользнула по обшивке руля. Тонкая ткань блузы лишь обострила ощущения. Невольно охнула от обилия захлестнувших эмоций. Делая серьезное лицо, как ни в чем не бывало щёлкнула кнопочкой, включая радио. И потянулась к видеорегистратору, словно желая что-то настроить или нажать, сама же едва не кричала от удовольствия, раз за разом словно нечаянно касаясь руля, набухшими от возбуждения вершинками грудей.

Сладкая пытка лишь сильнее распаляет огонь желания.

Одна рука бесполезно мечется по торпеде, вторая неистово ласкает рукоять коробки передач. Бедра ерзают, то сжимаясь поплотнее, то раздвигаясь в тот момент, когда поясница прогибается. Юбка давно задралась, набухшая плоть трётся сквозь тонкий капрон колготок о сиденье.

Гудок клаксона вернул в реальность.

Заозиралась, пытаясь понять где я?

Вот черт. Это же я и сигналила — в азарте нажала грудью на клаксон.

А вот теперь уже и сзади бибикают. Может и прежде сигналили, просто я не слышала? Ну да, передо мною машины уже продвинулись метров на двадцать пять, и в образовавшийся разрыв норовят пролезть наиболее предприимчивые водители, что стоящих за мною возмущает.

Поспешно поправила юбку. Сижу. Вцепилась в баранку руля. Грудь бешено вздымается в ритме участившегося дыхания, внизу всё огнем горит, благо мозг заработал. Кинула мимолётный взгляд в зеркала заднего вида: глаза подозрительно блестят,  губы припухшие,  видимо я их кусала, щеки горят алым румянцем.

Выгляжу совершенно несерьёзно. С виду девочка малолеточка, только бантиков и гольфов для полноты картины не хватает.

Пытаюсь прийти в себя. Сделала радио погромче. Но вникнуть в болтовню ведущих не удавалось.

“Мы прерываем трансляцию, в связи с экстренным выпуском новостей”, — ворвался в сознание мужской голос.

Я встрепенулась, что случилось?

“...к Земле движутся неопознанные объекты, по предварительным оценкам…”

Почему-то этот бредовый вброс информации, ни с чем кроме “пули” жёлтого СМИ не ассоциирующийся, вызвал раздражение.

Да ладно? Метеориты? Или инопланетные кораблики?

Я тут же отключила магнитолу, всецело сосредоточившись на дороге. Благо пробка себя исчерпала, как только мы миновали  пару застывших в страстном “поцелуе” авто преграждающих проезжую часть.

У меня имелась куда более важная задача: привести себя в чувства, собраться, и достойно выступить с докладом на симпозиуме.