Я тебя ненавижу! или Как влюбиться за 14 дней

 — Послушайте, я прекрасно понимаю: карантинные меры, изоляция, все дела… Но ведь у меня есть своя квартира! Почему я должна оставаться здесь? С этим, с этим…       — Потому что вам нельзя покидать помещение, а у нас нет возможности обеспечить транспортировку, — отрезал один из врачей, пока второй опрашивал Никиту, записывая что-то в большом блокноте.       — Но у меня дома кот, — сделала очередную попытку Юля. — Один.       — Попросите родных, чтобы покормили.       — И одежды нет! Только та, что на мне!       — Позвоните родственникам, они привезут. Скажете, чтобы оставили на лестничной клетке и спустились на два пролёта.       — 

          Юля думала, что не сомкнёт глаз — чужая квартира, множество мыслей… Но в итоге уснула быстро, едва коснулась щекой подушки. Зато Никита ворочался всю ночь — присутствие постороннего человека здорово напрягало. У него почти никогда никто не оставался на ночь, девушки уж точно — их всегда ждало такси, собственноручно вызванное и, естественно, оплаченное. И теперь при мысли, что там, за стеной, кто-то спит, внутри всё переворачивалось от тревоги. Он честно пытался вспомнить все наставления психотерапевта, но получалось плохо. Тревога росла, ширилась, отдаваясь сумасшедшим стуком сердца в груди, сбивая дыхание и выступая липким потом на висках. Посреди ночи Никита не выдержал: встал с постели и начал мерить комнату шагами, но и это помогало слабо — он буквально задыхался от паники. Срочно требовался глоток свежего воздуха, казалось, что стены спальни сужаются и вот-вот сомкнутся, а

        Никита застыл. Тело стремительно бросило в жар, потом в холод, а в голове пронеслась масса заковыристых ругательств. Радуясь, что темнота скроет пылающие щёки, он быстро выдохнул и развернулся.       — Какие-то проблемы?       — Кроме того, что ты нагло воруешь мою еду по ночам? — Юля сделала вид, что задумалась. — Нет.       — Это не воровство, а экспроприация, — ледяным тоном заявил Никита. — Или квартплата, называй, как хочешь.       Юля фыркнула, поражаясь находчивости и совершеннейшей непробиваемости этого типа. Даже пойманный врасплох на месте преступления, он продолжал вести себя так, будто не случилось ничего страшного.       — Ты мог бы меня попросить, я бы у

Вадим Станиславович Ливарский редко выходил из себя. Даже жена и сын могли пересчитать по пальцам случаи, когда он кричал. Возможно, причина его сдержанности крылась в Афгане, из которого он вернулся молодым стариком. Может, в девяностых, когда попытки подняться наверх часто оборачивались в лучшем случае переломами и обнулением всех счетов. Никита привык видеть отца спокойным, сдержанным, уверенным в себе. В его детских воспоминаниях отец всегда сидел на кухне за столом и много курил, глядя в одну точку. Потом, когда удалось, наконец, нащупать дорогу наверх, к большим деньгам, стало проще, но отчего-то именно тот образ уставшего курящего мужчины казался Никите самым настоящим. Отца он уважал, хотя с каждым годом всё реже обращался за советом. Честно просматривал квартальные отчёты их холдинга, порой даже вносил дельные предложения, но связывать свою жизнь с ним пока не хотел. Вадим Станиславович в дела сына не лез, рассудив, что надо дать ему попастись на вольных хлебах, прежде чем

«А это действительно интересно», — признала Юля спустя сорок минут, вертясь перед зеркалом в ванной. Раз уж они решили идти в клуб, то и выглядеть стоило соответственно, к тому же она так устала от бесконечных попыток соответствовать какому-то образу, что с энтузиазмом принялась за вечерний макияж и причёску. Сейчас у неё не было нужды следовать какому-то дресс-коду, думать о том, как будет выглядеть на онлайн-конференции и пытаться установить дистанцию. Никита был прав — им обоим надо отдохнуть. Внутри поднималось предвкушение, которое всегда охватывало перед выходом с подругой. К тому же было интересно, что именно задумал Никита и как он превратит квартиру в клуб. Пить много Юля не планировала, буквально пара бокалов, чтобы расслабиться и, чем чёрт не шутит, потанцевать. Забыть, что она живёт под чужой крышей, что дома страдает от одиночества кот, что Ливарский ещё пять дней назад был последним человеком, с которым она решилась бы провести вечер п