Я целовался с Кацуми!
Немного странно целовался – она напрыгивала собачкой и облизывала мои щеки. Это она что – целоваться не умеет? Даже на помидорах не потренировалась? Странное воспитание для аристократок, которые сызмальства учатся быть хорошими женами.
– Кацуми! Не кусайся! – вырвалось у меня, когда девушка куснула меня за ухо. – Или делай это ласково!
– Изаму-сан, вставай! Простудишься и потом хвостиком вилять перестанешь! – ответила Кацуми почему-то задорным голосом Киоси.
– Чего?
– Того! Чего ты развалился на асфальте? Фу как некрасиво. Вставай! Вставай, говорю!
Вместо облизывательных поцелуев на щеки упали оплеухи. Ощутимые такие, полновесные. Я попытался защититься и открыл глаза.
Во как! На меня уставились черные блестящие глаза Киоси, который лупцевал меня от души твердыми ладошками. Он был в человеческом обличье, но от этого его ручонки не теряли звериную силу.
Их было всего десять. Убийцы, которым пришла пора сдохнуть. И разместили они свои жопы в очень удобном и безопасном месте – на пристани Финского залива. У них была сходка. У меня было дело. Всем будет весело.Заказчик, главарь преступной группировки «Кронштадтские» Коля Крест, скинул координаты за пару дней до сбора. У меня было время подготовиться. И уже целый час морозил яйца на крыше металлического контейнера, наблюдая за дорогими автомобилями.Через четыре металлических ряда от намеченной цели какие-то пять немытых личностей копошились в приоткрытом контейнере. Они ещё вчера там обосновались. Я пробил – интеллектуальная богема играла в сатанистов. Пентаграммы на стенах, расставленные свечи, перья ощипанных куриц. Приносили жертвы какому-то чёрту с огромным хером, поставленным в центре пентаграммы. Питер богат не только на культурное наследие, но и на отшибленных на всю голову мудаков. Да и плевать на этих полудурков. Если попадут в замес, то
Вспышка за вспышкой. Вспышка за вспышкой. Сначала медленно, как будто редкие кадры довоенной кинопленки, а потом чаще и чаще. Что это? В одну вспышку был виден зажатый осколок кирпича. В другую вспышку грязный асфальт и обрывок бумажки. Я умер и это загробная жизнь? Какая-то дерьмовая это жизнь на вид. Я не ощущал тела. Парил в темноте. И редкие вспышки давали новую информацию. Вспышка – оскаленное лицо какого-то азиата. Узкие глаза превратились от ярости в щелочки. Темнота. Вспышка – обломок кирпича резко опускается. Его неровный край заляпан в какой-то жидкости. В какой-то жидкости? Кровь можно узнать даже при таком скудном освещении. Темнота. Вспышка – азиат кричит, брызгая слюной: – Грязный хинин, знай своё место! Тебе нельзя учиться в одной школе с аристократами! Твоё место в выгребной яме! Темнота. Вместе с новой вспышкой пришел водопад боли. На миг показалось, что в тело вп
Как только я увидел вооруженного человека, так сразу же сработала система безопасности жизнедеятельности. Проще говоря, схватил Мизуки за шею, дернул на пол и накрыл её сверху. В ноздри залез сладкий запах лотоса и дикой сирени. Щеки коснулся локон воздушных волос. Почти сразу раздались выстрелы. По барабанным перепонкам ударили частые удары в пассажирскую дверь. Я уже приготовился принять телом впивающиеся пули, но их не было. Похоже, что лимузин бронированный. На оконном стекле цветками хризантем расцвели три белесо-голубых следа от попаданий. Автомобиль тут же зарычал, набирая скорость. Я считал выстрелы. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать... "Беретта" не модифицированная, поэтому больше выстрелов ожидать не приходилось. Эх, было бы у меня прежнее тело... А сейчас я только и мог, что копошиться на красотке из якудза, прикрывая её от возможных выстрелов с другой стороны дороги. На улице вовсю раздавались испуганные крики. Сейчас там должно быть ве
Мизуки по своим каналам пробила моё место обитания. Как оказалось, я живу в районе Санъя, в маленькой однушке размером десять квадратных метров. Вот ни хрена себе – да у нас порой места на кладбище больше, чем эта маленькая квартирка. Правда, на кладбище я пока не особо торопился, поэтому предпочел промолчать. – Да уж, другого места обитания для хининов я и не представляла, – улыбнулась Мизуки. – А что не так? – поднял я бровь. – А то, что этот район даже убрали с карты Токио, чтобы не портить грязным пятном чистый вид города. Район бедноты и нищебродства. Малыш, не завидую тебе. К этому времени мастер Норобу закончил лечение и угостил нас чаем. Мне налили не в глиняную чашечку с искусной росписью, а в одноразовый пластиковый стаканчик. Уверен, что этот старикан после моего ухода ещё и дом продезинфицирует. Если не сожжет ко всем чертям. Чай и в самом деле был хорош. Не могу сказать точно, что мастер Норобу туда намешал, но я сразу же почувств
На пороге школы я споткнулся и толкнул плечом крепкого старшеклассника. Он сам виноват – застыл на верхней ступеньке и копался в наплечной сумке. А то, что я зазевался… В общем, он сам виноват, а у меня была уважительная причина. Ну, я засмотрелся на девушек в спортивных костюмах. Они разминались на спортивном поле перед школой и так сексуально нагибались… Другие девчонки носили мешковатые костюмы, юбки ниже колен и совсем не были похожи на сексуальных куколок из аниме. А вот эти… Маечки и шортики облегали сочные формы и давали такую волю воображению, что я невольно прикрыл пах сумкой. – Что? Ты посмел меня коснуться? – вспыхнул молодой человек. – Какой-то хинин дотронулся до господина Окамото? Теперь он опозорен навсегда, – захихикали проходящие девчонки. Вот вредные создания, только бы издеваться и хихикать. Ни грамма сочувствия. Женщины… – Да я нечаянно задел, чего орать-то? – буркнул я в ответ. – Извини, если что не так. Видишь, какие крас
В классе одноместные парты стояли стройными рядами. Их будто выставили по линеечке, чтобы шли вагонами паровозика. Последний свободный вагончик находился в самом дальнем углу. Там меньше всего света и меньше всего мозолит глаза человек из низшей касты. Ну что же, прошествуем к своему месту. Величаво прошествуем, по-королевски! Чтобы у этих аристократов кишки свернулись тугим комком от ненависти. Да уж, незавидная судьба досталась Изаму… Если градус ненависти можно измерять золотом, то он был бы богат, как царь Мидас. Да-да, тот самый царь, который превращал в золото всё, чего только касался. Весьма удобно – посрал и расплатился за хату в Москве. Правда, пожрать не мог, бедолага, чуть с голоду не подох… Но вот в классе ненависть была щедро сдобрена удивлением. Ученики и в самом деле были удивлены моим приходом. Меня не ждали. Похоже, что меня заказали выстегнуть наглухо. Ну что же, обломайтесь, детишечки… Краем глаза заметил, как на подоконник прилетел
– Ты Такаги? – подошел невысокий щуплый парень, стоило только выйти из дверей. – Нет, он идет за мной, – беспечно отмахнулся я и пошел дальше. – Вон тот здоровый... – Не пизди, иди за мной! – А ты хуйню не неси. Если отыгрываешь шестерку, то не дерзи, а веди себя вежливо, – отрезал я. – Если знаешь мою фамилию – хули спрашиваешь? – Вежливо с хинином? Да ты совсем с ума сошел. Если тебя эти двое не убьют, то я на ремни порежу. Я смерил презрительным взглядом засланца. Вот таких обычно засылают при сходке стенка на стенку. Выйдут, потявкают, быстренько получат законных пиздюлей и потом ходят с гордо поднятой головой. Они же начали драку, они герои... – Веди, – цыкнул я зубом. – Иди впереди. – Пристроиться хочешь, любитель мальчиков? Я таки добился своего – щуплый вспыхнул маковым цветом и занес руку для удара. Выведенный из себя противник уже наполовину побежденный противник. А этого чуть ли не трясло от негодован
Я всё-таки дошел. Не буду рассказывать, каких сил мне это стоило. Последний выброс отнял почти всю энергию, но он был необходим, чтобы ускориться. Моя скорость должна шокировать противников, и я добился своей цели. Эй, Изаму, если ты сверху наблюдаешь за мной, то можешь танцевать – твоё тело никто в школе больше не тронет. А если осмелятся, то я предупреждал… Холостой выстрел в воздух сделан – дальше пойдет пальба на поражение. Я передвигал ноги, держась то за заборчик, то за стенку дома. Прохожие шарахались от меня, как от прокаженного. Да, треклятая татуировка давала о себе знать. На щеке словно горела рекламная надпись: «Я – говно! Меня лучше не трогать!» Вот меня и не трогали… По-хорошему, надо бы вообще свести тату – ни к чему человеку, который хочет слиться с толпой, носить такую эмблему. Это пусть певцы и прочие исполнители себе уродуют лица – им это необходимо для узнавания среди мелькания таких же тупых рыл… А вон какая-то девчоночка взглянул