Я нервно измеряла шагами предоставленный мне номер.Туда-сюда.Пятнадцать вдоль — двадцать поперек.О чем я мечтала до встречи с Дорроти? О ванной? Сейчас я даже смотреть не могла на лохань, наполненную водой.Мои мысли путались, руки дрожали, а сама я, кажется, была готова взорваться от злости, негодования и одновременно умереть от страха.Я была уверена, что мой враг Кроули, что именно он убил отца, потому что был миллион поводов от конкуренции до каких-то только им ведомых споров.Опять вспомнился разговор с Тенью, отец четко сказал, что выступает против некой свадьбы — и я была уверена, что речь шла именно о бракосочетании с принцессой. Других громких свадеб попросту не маячило на горизонте.Да и трость точно такая же, как у Кроули, — ответ на загадку казался таким легким.Но что, если мой отец сам перепутал убийцу? А лорда всего лишь захотели подставить?Если так, тогда причиной мог стать только Ло

Кроули определенно был зол и раздосадован, впрочем, меня это только радовало.Приносило некое мстительное удовлетворение за его вчерашнее поведение. Так ему и надо, этому бесстыжему подглядывателю за невинными девами.Подумать только, он же видел ВСЕ!От этой мысли меня бросало в пот и дрожь. И даже самой становилось стыдно — будто это я виновата в том, что он на меня глазел.После того как он сбежал из моей спальни, я еще долго носилась между стенами комнаты, сжимая кулаки, готовая от бессилия рвать и метать.Я почти ненавидела Кроули в тот момент, и одновременно с этим он был мне нужен, чтобы добраться до столицы.А утром, когда я проснулась, то долго лежала в кровати, размышляя, а не справлюсь ли я без него?В какой-то момент мне показалось, что к двери кто-то подошел и топчется на пороге. Я даже понадеялась, что это мой гаденыш-попутчик собрался принести извинения, но не сложилось…Тогда я точно решила, что наш

Если я когда-то и представляла свой первый поцелуй, то он точно был не таким.Со вкусом вина, настойчивыми губами Кроули на моих губах и подгибающимися коленями. Казалось, мое тело одновременно оцепенело, и в то же время его било дрожью в такт учащенному до безобразия пульсу.— Мм-м-м, — этот звук вырывался из моей груди протестующе и требовательно, но Кроули только усилил напор.Его горячие руки прожигали ткань рясы, и я буквально ощущала каждый сантиметр сильных пальцев на своем теле, а еще чувствовала биение мощного сердца, от его груди к моей.Происходящее пугало, будоражило и в то же время было абсолютно неправильным. Возможно, выпей я чуть больше вина, то поддалась бы на умелые ласки мужских губ, но мой разум протестовал и требовал сопротивления. Оттого я и сомкнула зубы, насколько только хватило смелости…— Аачш-ш-ш, — то ли взвыл, то ли выругался лорд. — Аббатиса, что вы творите?!— Это вы ч

Кроули “Что с вами не так, аббатиса?” — крутился у меня в мыслях вопрос, который я не собирался задавать вслух.Потому что определенно что-то было не так. Какие-то мелочи в образе, поведении, в словах. Крошечные огрехи — и личность аббатисы будто начинала сыпаться, и через нее проступала иная.Или всему виной лишь моя излишняя подозрительность?Я смотрел на Эрнесту и вспоминал все те вещи и поступки, которые меня смущали изначально… Их было слишком много, чтобы я продолжал их игнорировать.Быть может, она и вправду была шлюхой, как и предположил трактирщик? Я же просто купился на ее красивый спектакль и оскорбленное личико.Или все же я опять ошибаюсь?Ну не похожа была эта женщина на уличную девку. Слишком утонченная и изящная, умеющая держать себя в обществе, знающая этикет и при этом не боящаяся отвечать мужчине на равных. Такое умение приходит либо с годами, либо с воспитанием.

Кроули Удобно быть хозяином дома, когда есть ключи от всех дверей и можно проникнуть куда угодно.Неудобно, когда есть совесть, которая не позволяет это делать без угрызений.Я отвел нотариуса Нортингтона в свой кабинет, пообещав, что сейчас вернусь, вышел в коридор, чтобы добраться до двери в комнату аббатисы, и теперь стоял напротив замка, ощущая себя полнейшей сволочью.Копаться в чужих вещах тайком — поступок, недостойный мужчины.Тем более если это женские вещи.Я уговаривал себя дольше чем нужно, призывая различные аргументы к борьбе с собственной честью. Например, что аббатиса точно не та, за кого себя выдает, и мне нужно это доказать.В ответ получал голос совести: “Разве будет самозванка так ратовать за то, чтобы всех самозванцев прижали к ногтю?”И вправду, разговор на эту тему за столом меня сильно удивил. Эрнеста будто была соткана из противоречий.Ей хотелось верить,