All Chapters of Подмена: Chapter 31 - Chapter 40

В горле пересохло просто невыносимо, хотелось сглотнуть, но все попытки сделать это были тщетны. Именно от усилий я и проснулась. Едва открыв глаза, зажмурилась от режущей боли. За мгновение, что они были открыты, сетчатка как будто получила ожог от невыносимой яркости зеленого, лазури и мазков других цветов вокруг меня.– Она пришла в себя! – услышала я голос, который теперь навечно стал для меня синонимом неприятностей. – Надо же, как быстро!Позволив себе снова чуть приоткрыть глаза, я увидела ухмыляющегося Алево, стоявшего надо мной мрачной тенью на фоне сплошной ослепляющей зелени. Вот только что-то в нем изменилось, но пока мой разум не мог уловить что. Между бровей появилась сверлящая боль даже от того минимума, что я позволила себе рассмотреть, а желудок свернуло спазмом. Вдыхаемый воздух будто обладал большей, чем обычно, плотностью и жег ноздри, а мозг отказывался распознавать весь спектр ароматов и звуков, навалившихся на меня. Они не были

– Да ладно, голем, расслабься! – насмешливо-похотливо пробормотал красавчик у самого моего уха, а ведь, как он подошел, я даже не заметила, сосредоточенная на Григории. – Тебе понравится, обещаю. Со мной уж точно.Он бесстыдно прижался к моему боку и потерся уже твердым членом о бедро, очень нежно обхватывая пальцами мой подбородок в противовес грубому захвату рыжего. И это почти ласковое касание снова спустило с поводка мою отчаянную злость. Я отказываюсь плакать, умолять и показывать, до какой степени это унижает и разрушает меня.– Если уж отдал меня на потеху своим друзьям, то почему не останешься посмотреть на шоу, Гриша?! – прокричала я в темноту, в которой он уже исчез, но знаю, не мог не слышать. – Знаменательное событие – мое первое групповое изнасилование!–

Заикаться о стерильности и обработке сотен крошечных ранок, покрывавших все открытые участки моего тела, я и не стала. Как, впрочем, и задумываться, могли ли быть мелкие пакости ядовитыми. Зрения не лишилась – и то хорошо. Первый шок схлынул, и в груди плотным удушливым комом росла злость. Что за проклятый мир такой?! Я его уже ненавижу всеми фибрами души, как и всех тех его обитателей, с кем пришлось столкнуться. Что не так должно быть с головой у той Богини, которую они поминают постоянно, чтобы слепить даже из внешне хрупких и прекрасных созданий вот такое кровожадное непотребство! Нет, конечно, признаю, что в моем мире тоже попадаются те еще твари разумные и не очень, скрывающие под восхитительной внешностью мерзкое нутро. В моем мире… моем. Если верить словам Алево, то теперь и права называть его своим у меня нет, и никогда не было. Клубок злости стал еще больше, выдавливая остальные чувства. Ну да, человеком себя считать мне тоже не

– Вымыть. Одеть. Накормить! – Три команды, отданные Грегордианом, предшествовали его очередному исчезновению в ближайших зарослях.– Опять задержка! – проныл рыжий еле слышно, но даже пялиться на меня недовольно не рискнул.Хоуг же на этот раз вообще ничем не выдал своего недовольства.Мы не стали возвращаться на поляну, на которой был ранее разбит лагерь. Как только в растительности образовалась достаточная проплешина, Алево остановился, и остальные последовали его примеру.В этот раз мне не предлагалось комфортных условий в виде палатки и интимного уединения. Просто, повинуясь воле блондина, прямо посреди поляны появилась ванна.– Живее! – сказал мужчина, не прикасаясь, но указывая весьма

– А можно обойтись без этих проклятых туманных фраз? – усмехнулась я, глядя на сходящиеся в один огромный пучок стволы на потолке. – Можешь просто сказать, что будет со мной?– То, что я посчитаю нужным. – Это что, призвание особое – быть до такой степени засранцем?– То есть... пока ты не знаешь?– Я размышляю над этим. – Ну и пошел ты, деспот. Ясно, что ответов не будет.– Я могу как-то повлиять на то, в какую сторону склонятся твои размышления?– Не можешь. Но если будешь продолжать пытаться так же, как только что, это будет нравиться нам обоим, – кривая циничная ухмылка и резкое движение бедер, не намекающее, а прямо говорящее, что он имеет в виду.Бесстыжий, похотливый кобель! Как будто без этого я бы не догадалась! Думаешь, я стану выторговывать своим телом твою благосклонность, если уж жизнь так не купить?– Ты говорил, что я не привлекаю тебя больше.