Мне понадобилось около полминуты, чтобы осознать сказанное Амалией.– В каком смысле нет в живых? – тупо переспросила я. – Не ты ли мне толковала только что про их силу, волю и героические достижения на благо мира во всем мире или даже всех мирах. Как, по-твоему, они это могут делать, будучи покойниками? Это они, типа, на поприще спасения мира так подорвались, что склеили ласты или лапы, или что там им полагается? Или у них просто срок службы истек, и ты так образно выразилась?Губы Амалии неожиданно дрогнули в легкой улыбке.– Нет, Яна, это ты у нас одаренное создание в деле создания весьма красноречивых и доходчивых образов. Так что я даже не буду и пытаться с тобой сравниться.Ну, в принципе, да. Меня иногда заносило, особенно когда злилась или

Как описать ощущение чьего-то насыщенного присутствия, от которого покалывает кожу, хотя ты не можешь видеть, не чувствуешь запаха или прикосновения? Ты просто знаешь на некоем первобытном подсознательном уровне, что тот, на кого реагирует каждое нервное окончание в твоем теле и разуме, находится рядом. Это как мощнейшее статическое электричество, поднимающее каждый волосок, посылающее по коже болезненно-сладкие разряды.– Рамзин... – сонно бормочу я, не желая пока покидать замкнутое дремотное пространство. Хочу еще немножечко побыть там, куда никакие проблемы не могут добраться и существуют только ощущения. – Что, явился наконец разгребать то дерьмо, в которое втянул меня?Знаю, я должна сейчас на него злиться, может, даже врезать, чтобы сделать себе приятное, но пока еще чуть-чуть побуду сонной и доброй. Сильное, горячее тело медленно опуска

С первым же вдохом я хватанула полные легкие запаха такой ядреной гари, словно лежала посреди гигантского пепелища. Глаза как песком запорошило, и они отказывались открываться, в спину что-то давило и, похоже, давно, судя по тому, как болели ребра и позвоночник. Я попыталась вдохнуть глубже, чтобы определить степень собственных повреждений, прежде чем шевельнуться. Пересохшее горло тут же свело спазмом, и я закашлялась. Из глаз брызнули едкие слезы, потому как ощущение было, будто глотка рвется, как бумага, а в теле нет целых костей.– Что за на хер? – очень хотела сказать я, но вышло только какое-то глухое бульканье.Зато слезы, льющиеся потоком, стали возвращать мне способность видеть. А посмотреть было на что. Я лежала на круглом возвышении, сделанном из чего-то напоминающего цельный кусок кристально-прозрачного горного хрусталя, находящегося в ц

Я, задыхаясь, рухнула лицом на пол, и, если бы не было ковра, то вполне рисковала расквасить нос. Какого хрена опять произошло? Только что Рамзин тряс меня, как грушу, больно вцепившись в плечи, и вот теперь я, голая, дрожащая, практически распластана на ковре задницей кверху. Он просто исчез, после того как мы накинулись друг на друга, как одичалые, и трахались, как умалишенные. И теперь я одна в этой комнате, нет даже малейшего признака его недавнего присутствия, если не считать медленно утихающих волн взрывного оргазма и того, что каждая мышца в моем теле колотилось от изнеможения и удовлетворения.Я со стоном перекатилась на спину и уставилась в богато украшенный росписью и лепниной потолок. Эйфория быстро откатывалась, возвращая меня к реальным ощущениям и пониманию, что я, как всегда, со всех сторон идиотка. Если то, что сейчас случилось, было плодом моего воображения, то мне однозначно нужно лечитьс

Как мы покидали мрачное подземелье, я помню уже довольно смутно. Это было как в компьютерной игре: стремительный, какой-то рваный бросок к свободе и солнечному свету впереди. И так же, как в игре, странное восприятие нереальности всего окружающего. Словно все немного ненастоящее, не материальное, но тщательно прорисованное. И еще это чувство, что внутри до звона все натянуто и прямо-таки жаждет малейшей провокации, хоть легкого движения или препятствия, крошечного повода, чтобы призрачный контроль оглушительно лопнул, и наружу вырвалась изготовившаяся для нападения огненная стихия. Она выплясывала и порыкивала под самой кожей, колола все нервные окончания, выискивала жертву моими глазами. Меня потряхивало от того, как волны нетерпения, которое было совсем не моим, прокатывались по коже раз за разом. Помутившимся рассудком я чувствовала, как же сильно этой силе хочется выйти поиграть. Дебильная ассоциация, но тем не менее. Именно на это было больше всего и похоже. То, что сейчас кипе