บททั้งหมดของ Проект " Ворожея": บทที่ 11 - บทที่ 20

Приличных, для городского дома, размеров двор был именно таким, как я разглядел через щель – заросшим явно многолетней густой травой, в которой кое-где виднелись обрывки тускло поблескивающего целлофана и бумаги. Такое бывает в заброшенных местах, где ветер долго таскает случайный мусор, пока он не застрянет где-то намертво. Но даже сквозь это запустение было видно, что когда-то эта территория была распланирована с тщательностью и любовью. Угадывались контуры фигурных клумб и альпийской горки, или как там еще эта ландшафтная хрень зовется. Среди уже желтеющего в осень бурьяна виднелись яркими пятнами какие-то неубиваемые многолетники. Я помню, точно такие же были у бабули на даче и запомнились мне тем, что, несмотря на невзрачность, цвели до самых морозов. Шагая впереди, я ощущал между лопатками пристальный взгляд хозяйки и старался не выдавать любопытства, мучающего меня.– Разуваться не надо, – негромко скомандовала Влада в совершенно пустой прихожей, в уг

– Куда мы дальше? – с любопытством спросила Влада, а я задумался.– Есть два варианта, но я абсолютно честно скажу – сомневаюсь, что оба они будут подходящими для того, чтобы ехать нам вместе. Только не вздумайте усматривать в этом опять намек на вашу мнимую бесполезность. Повторюсь: намеки и дипломатия – это не мое.– Я стараюсь об этом помнить. Но почему тогда?Женщина чуть склонила голову набок, глядя очень пристально, и хоть сейчас я с точностью мог сказать, что свой дар она не применяет, но тем не менее странное ощущение устремилось по моему позвоночнику сверху вниз. Это было похоже на то, как если бы кто-то медленно провел теплыми пальцами по спине, причем настолько чувственно и ласкающе, что у меня мгновенно потяжелело в паху.&

Влада выглядела разочарованной и растерявшейся всего долю секунды, но потом, бросив на меня короткий взгляд и подчеркнуто отвернувшись, пробормотала:– Спасибо, что проводили, Антон. – И хоть только слепой не увидел бы в этом прямое указание топать восвояси, я его проигнорировал и, привалившись плечом к косяку, бодро ответил:– Не стоит благодарности! – преувеличено жизнерадостно оскалился я. – Я бы чайку не против еще хлебнуть.По тому, как напряглась спина Влады, понял, что она сейчас очень хочет избавиться от меня, но чутье да и обычная логика упорно твердили, что уходить нельзя ни в коем случае.– Отваливай, фраерок, чаи в другом месте гонять! – грубо влез красномордый. – И эту с собой прихватывай! Пусть заранее отвыкае

Женщина, хлопочущая на моей кухне. Не как случайная гостья, которой следует уйти как можно скорее. Как хозяйка. Как давно это было? Однажды. Давно. Совсем недолго. Когда Влада предложила заняться ужином, я напрягся, ожидая, что она покажется здесь чужеродной, ненужной, как и все остальные, кто был после… После нескольких недель, когда я был бесконечно счастливым и совершенно слепым идиотом. Но нет. Все же эта женщина воспринималась мною настолько… иной, что ли, что мозг не стал подсовывать мне никакие причиняющие боль ассоциации, и внутренний протест так и не включился.Первая неловкость окончательно развеялась к тому моменту, как совместными усилиями был приготовлен ужин. Ну, как совместными. Влада плавно двигалась по кухне, тихо спрашивая, где у меня то или другое, и кивала, найдя нужное, делая всю работу. А я восседал на табурете, удобно примостив зафиксированную руку, рассказывал по ее пр

– Так, стоп! – в какой-то момент, перекрывая шум двигателя, скомандовал Варавин водиле, и я разглядел полосатую ленту, обозначающую место преступления, завязанную обвислым бантом на одном из стволов у края дороги.Никита резко распахнул дверцу и выпрыгнул наружу. Тут же послышался смачный чавкающий звук, а потом его сдавленное высказывание, которое, будучи переведено с матерного, звучало бы примерно: «О как же судьба жестока и коварна к несчастной ментовской доле!»Я, руководствуясь уже его печальным опытом, предварительно посмотрел, куда вылезаю. Само собой, это была наполненная грязной водицей колея непредсказуемой глубины. Поэтому я поставил одну ногу на относительно сухой участок проселочной дороги, а вторую для опоры оставил на высокой подножке и потянулся к Владе. Женщина сдвинулась к краю, свесила ноги и так сосредоточенно высматр