У одних женщин к сорока годам в глазах появляется смертельная усталость, у других - загадка. Алина Владимировна относилась к последним. Ей было сорок пять, в народе она считалась ягодкой.Темпераментом  Алина Владимировна соперничала с сицилийками. Эмоции  брызгали  из неё во все стороны, словно сок из мандарина, сжатого в кулаке. Она прекрасно чувствовала себя в своём возрасте, и не согласилась бы вернуться на двадцать лет назад.  Тогда она была одинокой, безработной, измученной безденежьем женщиной и влачила полуголодное существование. Тогда она даже брови не умела толком выщипать!Сейчас Алина Владимировна жила полнокровной жизнью. Она была яркой и экстравагантной. В общем, в состязании с собой двадцатипятилетней сегодняшняя Алина Владимировна безоговорочно выигрывала сравнение.Она  работала в отделе валютных операций крупного банка, пользовалась авторитетом, её опыт отлично оплачивался. Она ни в чём себе не отказывала.  Бифштек

Кушетка в дорогом и престижном косметологическом салоне, на которой в данный момент возлежала Виолетта Марковна, очертаниями и металлическими наворотами напоминала ложе для анабиоза в фильме про космические войны.  Бизнес-леди была укутана в «горячее обёртывание» и очаровательно пахла свежей скумбрией. Чёрно-зелёная гадость, обильно намазанная на её лицо, вообще не поддавалась описанию. Сбоку присела маникюрша, заканчивая обработку Виолеттиных ногтей.Лиза томилась в ожидании. Она наблюдала за процедурами и думала о том, что мерзость, конечно, и скучища,  однако никуда от этого не деться. И ей тоже придётся через несколько лет стать завсегдатаем подобных заведений, если она хочет в сорок выглядеть так, как выглядит её мама или Виолетта.- Жаждалась? - спросила Виолетта, шамкая. Ей трудно было говорить, так как чёрно-зелёные водоросли на её лице засохли и стянули кожу.  - Шкоро жакончим. Кошметичка опаждала. Иж-жа неё мы и жадержались.

Глазок сигнализации у двери маминой квартиры не горел красным, значит Алина Владимировна, скорее всего, была дома. Лиза глухо постучала коленкой - в одной руке у неё был портфель, под мышкой длинный круглый пенал для рулонов ватмана, в другой руке - прозрачная коробка с тортом «Девичья услада». Алина Владимировна открыла почти сразу. Но почему-то она была одета не в свободную футболку и шорты, как обычно одевалась дома, а в красивое летнее платье. Её плечи были открыты, сияли загаром и светоотражающей пудрой. Глаза блестели таинственным и немного преступным блеском.- Ах, Лиза! - радостно, слегка экзальтированно воскликнула Алина Владимировна.- Ты не одна? - сразу  поняла дочь.- Не одна, - подтвердила мать, загадочно улыбаясь. - Посмотри, кто у нас!Лиза изумлённо замерла. В прихожей появился Руслан Рудницкий.- Здрасте, - молвила Лиза. - Ничего не понимаю.Рудницкий не преминул облобызать ручку Елизаветы. Его

По настоятельной просьбе мамы Лиза надела вечернее платье - снизу длинное,  сверху - на тонких бретельках, в середине - сверкающее и полупрозрачное.  Купленное в Париже. Последнее обстоятельство, отчетливо акцентированное в Лизином сознании, весило больше,  чем все видимые глазом достоинства  наряда - искусный крой, необычная ткань, тонкая отделка. Платье было куплено в Париже, на бульваре Монтень, и даже если бы из него торчали во все стороны нитки, висела мешковина и топорщились куски брезента -  всё равно Лиза чувствовала бы себя в нём королевой.- Ах, как ты хороша, - ворковала Алина Владимировна. Она тоже предельно оголилась, но сейчас прятала наготу под шёлковым шарфом. - Наш бизнесмен упадет!Таксист (Руслан прислал к восьми часам такси) спиной горячо подтвердил, что бизнесмен, несомненно, упадёт. Хорошо, если не с лестницы. Как спелая груша сорвется он с ветки, увидев божественное создание с голыми плечами, голыми руками, практически го

Взлелеяв обиду, пронянчившись с ней целую неделю, насладившись болью незаслуженно нанесённой раны, Здоровякин, наконец-то, решил вернуться домой. Он надеялся, что Маша сделала правильные выводы, точнее, он ни на что не надеялся, просто жутко соскучился по детям и жене. По совету доброго друга Валдаева Илья предварительно вооружился великолепным букетом хризантем, а детям купил итальянские гоночные машины.Если бы родная квартира встретила его грудами поломанной мебели, если бы стены в ней были снесены тропическим тайфуном, если бы у подъезда на него набросилась, как ирокез,  взвинченная соседка с негодующим воплем «Да когда же вы утихомирите своих детей?!!!» - это было бы нормально,  привычно.Но то, что увидел Илья, открыв входную дверь, не умещалось в голове.За дверью царили тишина и идеальный порядок.  Из детской доносилось лепетание Эдика и незнакомый мужской голос. С кухни тянуло умопомрачительным запахом жареного мяса. В комнате