Что же это? Почему не удержался? Волков идёт вдоль столов и, кивая улыбающимся партнёрам, оттирает возможные следы помады со своих губ. Думает о том, что только что произошло. Помутнение рассудка, спонтанный трах без презерватива… Но это было необходимо Артуру так, будто он отравился обществом Розы, и требовалось противоядие. Но… Волков только что трахнул секретаря в подсобке! За тонкой дверью, которую мог открыть любой. Точно свихнулся!И сейчас он корит себя, что не сдержался, не подождал, пока Забава сменит личину, станет его сияющей танцовщицей. Ведь он хотел, чтобы она сама призналась! А в итоге утащил в тёмный уголок и оприходовал. Да, Забава не сопротивлялась, она текла так, что трусики промокли от желания, но… Это Забава-секретарша! И Забава-танцовщица наверняка безумно злится на него.Волков хватает себя за волосы и рычит. Ходит из угла в угол, привлекая внимание сотрудников, слыша шепотки, но ничего не может с собой поделать. Он спятил! Т

Волков приближается, и я замираю в страхе, жду удара. А он неожиданно прижимает меня к себе и, впиваясь в губы, с силой надавливает на зубы языком, заставляя раскрыться перед ним, отдаться ему. Раздаются возмущённые крики, смех, свист, и Волков отстраняется. С улыбкой погладив меня по щеке, рывком снимает остатки грима.— Перед вами дочь господина Евгения Дашко, — громко заявляет он и, отбросив полупрозрачные «мешки», которые я так аккуратно приклеивала по утрам, опирается на трибуну локтями. Кивнув начальнику инфоотдела, продолжает спокойным голосом: — Забава Дашко, по матери Галицина. Она устроилась на должность моего секретаря, чтобы закончить то, что начал её отец. Господин Дашко, как вы знаете, проводит время в местах не столь отдалённых, оплачивая свой долг обществу…— Заткнись, — содрогаясь от гнева, рычу я. — Не смей вообще произносить имя моего отца, ублюдок! Ты недостоин и волоса на его голове!Вол

Волков, отправив пострадавшую от сумасшедшей подруги Забаву, замирает на дороге и смотрит вслед уезжающему фургону. И почему он не догадался проверить, с кем живёт Забава, когда выяснил её настоящий адрес? Трагедии можно было избежать. Да, пострадавших не так много, как могло быть, — вышколенные учебными пожарными тревогами сотрудники действовали быстро и грамотно. Панике поддались лишь гости, но им помогли. Несколько несильных ожогов, многие наглотались дыма, но больше всех пострадала Забава.Волков не мог смотреть на её обожжённые ноги без боли. Возможно, останутся шрамы. Диана Тарнашова бросила бутылку прямо в него, ни капли не заботясь, что рядом с тем, чьей смерти желала, находится девушка, которая считала Тарнашову подругой. Забава отказывалась признавать безумие женщины, не видела его.Артур вздыхает и идёт к полицейским. Адвокаты здесь, и Василий Петрович всё уладит быстро, благо опыта у него за плечами немало. Проблема в том, что, позволив Забаве дойти д

Я прижимаюсь к стене, дрожу от ужаса, пытаюсь осознать неслучайно подслушанный разговор. Только лишь намёки, но очень уж они тесно переплетаются с тем, что я слышала ранее от Дианы и Волкова. Жаль, что слышала через слово, но… Тарнашов покончил с собой из-за того, что Диана сошла с ума? Неужели Волков прав, и она пыталась поджечь собственную дочь? У меня в голове не укладывается! Но вспоминая приступы подруги и её маниакальное желание всё жечь… Нет!Я цепляюсь за мысли о Диане, чтобы не думать о Розе. О том, что её растоптали и уничтожили, как и чувства Артура. Они действительно любили друг друга, — я вижу это и сейчас в глазах женщины, слышу в подрагивающем голосе Волкова, и от этого выть хочется. Вспоминаю холёное лицо Алекса Долина, его надменно изогнутые губы, холодный оценивающий взгляд, которым он удостоил меня после предложения Волкова поехать с ними. Содрогаюсь: хорошо, что не поехала. Этот бы опоил и… Нет, Волков бы не позволил! Но с Розой

— О чём задумалась? — ставя передо мной на клеёнчатую скатерть тарелку с яичницей, интересуется Дэн.— Думаю, как сейчас в Париже, — обманываю я.— Да, там в это время года невероятно грустно, — смеётся Дэн. — Особенно тем, кто приехал в одиночестве. Предлагаю отправиться на Гоа! Погреешься в ласковых лучах, искупаешься, и всю печаль как рукой снимет.— Можно и на Гоа, — бурчу я, понимая, что вообще никуда не хочу ехать, но и оставаться опасно. — Мне всё равно.— Понятно, — с лёгким раздражением произносит Денис.Я смотрю с удивлением, но друг замолкает и отходит к обыкновенной железной раковине, шумит вода. Дэн моет посуду сам, хотя я вижу, что здесь есть новенькая посудомоечная машина. Смеюсь:— Прямо как у деда. Словно передо мной не успешный американский бизнесмен, а мальчишка-сосед!— В том и дело! — вдруг взрывается Дэн и, бросая посуду, ре