Удалившись от каравана, я быстро шагала по тропинке, рукой придерживая котомку на плече и собираясь найти местечко подальше и потише. Уже рукой подать до каменного выступа в форме указующего перста. Интересно, куда он указывает? Отсюда не определить.
Из-под острого камня у моего колена смотрела какая-то зверушка. Она отступила и спряталась от меня. На всякий случай, вынув лук и тренировочную стрелу, шагнула посмотреть. Смеясь про себя: ««зверюшек» на сегодня не хватило?», я упрямо выискивала взглядом странного зверька, скрывшегося в камнях... из-под которых вдруг раздался страшный скрежет!
Я в ужасе отскочила. В голове мгновенно появилась картинка: сейчас из-под земли появится холм, с него посыпятся камни и из этой горы вылезет еще один злобный медведь! Знаю я, что они в снегу спят… или в пещерах, но промелькнувшая мысль сжав сердце ледяной рукой, прогнала меня от того места. Где-то вдали шумела свободная ото льда речка. Зима здесь явно припозднилась.
Проскользнув вперед по крутой тропке, я оказалась под тем самым одиноким камнем, тот самый под каким стражник в детстве нашел мертвеца…
Что это там белеет?
Не сводя взгляда от странного предмета, я осторожно приблизилась…
Это белела исподняя рубашка… на мертвеце! Почти раздетый мужчина с голыми ногами в скомканной на спине домотканой рубахе и рваных штанах лежал на мелких камнях в тени тонкой тянущейся к небу скалы.
ВОТ ЖЕ! ТРОЛЛЬ ГОЛОДНЫЙ! Я дернулась было бежать отсюда, прикусив губу, но дернулась… и замерла!
С трудом заставляя себе двигаться, осторожно ступая по крупным камням, медленно подступила к трупу. Приблизившись к жуткой находке, я не рискнула дотронуться до него даже ногой в толстой деревянной туфле. Присела на корточки рядом, внимательно осматривая его.
Умер совсем недавно. Пятен нет. Запаха тоже, вокруг головы засохшая кровь…
Тут «труп» вздрогнул, вздохнул и застонал…
Жив! Ранен! Я подскочила от неожиданности, мгновенно решая, что делать… бежать за подмогой? Помочь ему? Но как? Надо его согреть! Согреть… Я дрожащими пальцами стянула с плеч теплый плащ, вывернула меховой стороной наружу и накинула на незнакомца как одеяло, тщательно подоткнув, чтобы не дуло. Залезла в котомку собранную Мартой. Из-за зубодробильной дороги о еде не думала, так что проверила свои запасы только сейчас, но в них ничего «крепительного» не было.
Оставив незнакомца под бывшим плащом мага, полученным в подарок к этой зиме, я кинулась к каравану…
У телег горели костры, на которых вовсю жарили мясо, — стражи разделали медведя. Я их понимала — столько добра пропадает, а так все наедятся всласть. Шкуру и остатки мяса продадут, а может, и домой что доставят.
Ушлый тонкогубый мужичок открыл торговлю бражкой к медвежьему шашлычку, разливая ее желающим в глиняные кружки прямо с возка. Кто-то предлагал купить лепешки к мясу, а кто-то смотрел голодными глазами на недоступное удовольствие.
Но мне было некогда жалеть голодных, я подошла к изрядно хмельным стражам и сказала:
— Надо помочь. Там раненый! — Я надеялась, что в них взыграет жалось и они помогут мне… но к горам они идти не хотели. Никуда не хотели. Им было легче сделать вид, что они не воспринимают меня всерьез и отмахнуться, чем куда-то тащиться за неизвестным раненым в кишащие медведями горы.
Даже под холодным ветром мне было жарко от гнева, хотелось орать от бессилия, пинать их равнодушие ногами — выражая ярость и злость на их равнодушие и жестокость.
Я тупо обходила мужчин в поисках помощи, а он от меня отмахивались как надоедливой мухи…
Наконец, добралась до «улыбчивого» детины из соседней телеги.
— Помоги, а? Я никого не дозвался. Там человек раненый замерзает. Я готов заплатить, и не только за место в твоей телеге! Только помоги принести его сюда!
Я в отчаянье уже была готова вынуть лук и под угрозой расстрела потащить кого-то с собой! Да, еще оставался запасной план — плюхнуться попой на замершую землю и зареветь в три ручья от злости!
Детина был весьма хмельной, но все же поднялся и, не взглянув на меня, молча пошел к стражам, сидевшим вокруг костра. Переговорив с мужиками, поднял от костра двоих. Потом с приказом: «Присмотри за моим грузом!» — кинул монетку молодому вознице на соседней телеге, тот довольно кивнул.
Повернувшись ко мне, детина крикнул:
— Парень веди. Где там твой раненый?
Не веря в свое счастье, с радостной душой кивнула и понеслась к указующему персту.
Хмурые и молчаливые, несмотря на выпитое, мужики шли за мной, не о чем не расспрашивая. Шагая к раненому, теперь я опасалась, что денег полученных от Марты не хватит с ними расплатиться, я же не знаю, что детина им пообещал! А вдруг деньги понадобятся мне для поисков Андро, а я все на неизвестного крестьянина спустила?!
От тяжелых дум пухла голова и появлялась жалость то к себе, то к старенькому магу, но тут я вновь услышала страшный звук разворачиваемой земли… Со вздохом отпрыгнула, опасливо оглядывая небольшие остроконечные слоенные камни из-под которых раздавался резкий звук.
— Стрекатушку испугался! — рассмеялся бугай, хлопнув меня по плечу так, что я почти до земли просела. — Это зверек эльфийский. Он так от чужаков защищается…
— У-у-у, — многозначительно потянула я, заносчиво поправив детину. — Не испугался, а не ожидал, вот и вздрогнул!
— Обидчивый какой! — Да что с этим типом? Смеется и смеется.
— Я тоже, как ты, мальцом из дому сбежал…
— Никуда я не сбегал… — буркнула я, чего он ко мне привязался?!
— Угу, родители мальца одного в Привражье отпустили! — ерничал детина.
— По делу послали! — буркнула я, наконец, заметив свой плащ среди камней. — Вон он… раненый. — Голос под конец охрип. Может все напрасно, и он уже умер, пока я бегала между караванщиками с уговорами?
Мужчины подошли к моей находке.
— Твой плащ? — кивнул детина, пятерней вместо расчески поправив темные волосы взлохмаченные ветром.
— Да...
— Забирай свое добро, мне его осмотреть надо, — я торопливо кивнула, принимая остывшую одежду. Наблюдая, как мастерски детина проверяет крестьянину веки, спросила:
— Доктор, что ль?
— Не доктор, а много повидавший в жизни человек, — наставительно произнес детина, склоняясь над головой раненого.
Несколько минут мужчины, изучали раненого, склонив над ним головы, тихо переговаривались о том, как его лучше перенести.
Хоть плащ мне вернули, но холод в теле накопился с избытком, я никак не могла согреться. Эх, надо бы поторопиться, скоро стемнеет, все равно караван здесь на ночевку останавливаться не будет. Сейчас стрелки закончат делить медведя, и караван тронется в путь. Нас никто ждать не будет.
Детина, наконец, оторвав взгляд от раненого, обратился ко мне:
— Переломов нет, большая шишка на голове и кровоподтек на спине… Хорошо, что лежал на холоде! К ночи будем в Непруге, доктор выпустит кровь и может он выживет.
Выслушивая детину, я эгоистично думала: «Я столько волновалась, пусть только попробует не выжить!»
Смешливый громила, заметив мой кровожадный взгляд в сторону крестьянина, сказал:
— Судя по твоим глазам, если он не поправится, ты найдешь его и прибьешь.
Я, скупо улыбнувшись, кивнула «точно-точно», так и будет!
Двое стражей торопливо подхватили крупного крестьянина и с трудом понесли, медленно шагая по тропинке. Я шла за детиной и меня все больше и больше волновал денежный вопрос: хватит ли мне монет, чтоб с ними расплатиться.
Из ценного у меня только эльфийские лук и меч, но я лучше голая пойду, чем их отдам! Так что этот вариант отпадает.
Ужасное чувство страха, что останусь совсем без денег в чужом опасном городе, меня не отпускало, но по-другому не могу, не бросать же человека умирать в горах. Я опустила плечи и зашагала за «помощниками» как на казнь.
Детина, не останавливаясь, спросил:
— Где решил остановиться в Непруге?
— А где лучше? — чего уж гордость демонстрировать, может что посоветует.
— У «Беззаботного Барба»… Солидное место, хоть и дороговато.
— Кто этот Барб?
Он засмеялся:
— Название постоялого двора.
— А-а… Я там не был, вот и не знаю.
— Я покажу, это возле дома Толстого эльфа.
— Для меня эльфы все на одно лицо, — призналась я, не представляя себе, какой он «толстый эльф»?!
— Неудивительно — другая раса, — мудро заметил детина.
— Наверно… — я равнодушно пожала плечами. Усталость подкралась незаметно. А мне еще столько предстоит! Довезти раненого. Найти и договориться с доктором, заплатить за пристанище, которое тоже еще надо найти! Ох, опять платить! И где брать деньги?
Когда мы подошли к каравану, там уже вовсю шли сборы. С медведем покончено, товары проверены и прикреплены — дорога зовет!
Молодой возчик, что охранял телегу детины, завидев нас, нервно кивнул на сохраненное имущество и, подняв вожжи, мягко тронулся в путь.
Стражники уложили моего раненого рядом с пострадавшим от медведя и, получив золото от детины, ушли… Хозяин достал что-то крепкое и из колпачка тонкой эльфийской посуды влил его раненым в рот «для сугреву».
Я взялась за плащ, намереваясь укрыть раздетого беднягу, а сама в это время с горечью думала, как буду рассчитываться с детиной! Больно щедро он им заплатил!
— Стой! Не снимай! — Я очнулась от своих дум, не понимая о чем он, но в этот момент детина вынул из-под сена новый ковер, раскатал его и накрыл им своих «пациентов». Потом медленно влез на облучок и хлопнул рукой рядом:
— Садись ко мне.
Я кивнула, но сперва побежала к людям, идущим за караваном пешком. Нашла девушку чуть младше себя и посадила на свое место в телеге. Ехать еще часа четыре, так что пригодится… и понеслась обратно к детине.
— Всем помог… — с насмешкой сказал мой возница. — Прямо как моя жена, везде ей надо встрять, всем помочь. Когда расскажу о тебе, начнет расспрашивать, «чем помог?» — эта не удержится! — Он довольно усмехнулся.
Я равнодушно пожала плечами, за место заплачено, зачем же зря деньгам пропадать?
Когда детина вывел телегу на дорогу вслед за идущими возками, выстроившимися в караван, я спросила, протягивая ему кусок лепешки и пласт сыра из котомки:
— Так сколько с меня?
— Добряк добряка видит издалека, жизнь длинная — сочтемся! Так как тебя зовут, парень?
— Олень, — вздохнула я, закусывая лепешкой с сыром.
— Ну, а меня Кипар, — ответил детина, двумя укусами слопав угощение.
— Спасибо тебе, Кипар… — я вздохнула с облечением. Все-таки он так помог! От первого куска лепешки захотелось есть еще сильнее.
— А этот тебе кто, знакомый? — Кипар кивнул головой в сторону раненого.
— Не-е, сегодня впервые увидел, — ответила я, делая новое угощение.
Кипар недолго помолчал…
— Хороший из тебя мужик вырастет, неравнодушный!
Ага, а если девушка за кого-то переживать — так, само собой! Еще и посмеяться над ней можно!
Детина, отказавшись от нового угощения, продолжал:
— Но пока глупый…
Я встрепенулась, с негодованием рассматривая Кипара.
— Кто же в таких местах говорит «я заплачу»?
— А что надо было говорить? — раздраженно спросила я, убирая сыр в котомку. — Они меня и слушать не хотели!
— И хорошо! А то… делов-то! Согласились, отошли подальше, шейку сломали и все… Было ваше, стало наше!
— Ты что, так и подумал? — с недоверием спросила я, поежившись от представленной картинки.
— Нет, я был тем, кто когда- то, как ты хотел заплатить… — угрюмо закончил мой спутник.
— Да… — я тяжело вздохнула, — бывает…
Холодный ветер, почти наш холодерг, нагнал угрюмые тучи и за перевалом на нас полил такой пронизывающий дождь, что и речи не могло быть ни о какой попытке поговорить. Все без жалости гнали лошадок, пытаясь быстрее добраться до Непруга.
Вот оно неласковое Привражье, граница людского королевства и эльфийского владычества.
В какой постоялый двор доставил нас Кипар, не знаю, выгрузив из телеги, слуги перенесли раненого в комнатку наверху. Стоя напротив моего доброго возчика на пороге постоялого двора и дрожа от невыносимого, сводящего с ума холода, я могла только кивать, едва понимая, что он объясняет:
— Доктора я пришлю — никуда не ходи! За трое суток я заплатил, не вздумай сам лезть, оберут как липку, заплатишь второй раз! Говори, что раненый — твой отец, побоятся трогать. Да, и я тут кое-кого предостерег насчет моего племяша…
От холода и усталости я могла только кивать, не в состоянии даже нормально выслушать. Кипар тоже это понял, он по-дружески потряс меня за плечи, пожелав:
— Счастья тебе, мужичок с ноготок! Создатель даст, свидимся!
Махнув на прощание, Кипар запрыгнул на козлы и повез пострадавшего возчика к нему домой. А сам, небось, продрог не хуже меня!
Грохот колес гулким эхом отдавался от булыжной мостовой, поблагодарив возницу, я спрыгнул. Вот и новые владения Ольгерды. А замок ничего, только запущен немного. Нижние этажи башен увиты плющом, значит, в комнатах сыро. Донжон нуждался в срочном ремонте, не удивлюсь, если в нем никто не живет. Я подошел к высоким воротам и постучал большим железным молотком в виде яблока об подставку. Открывший двери тип, с всклоченными рыжими волосами, нервно озирался. — Хозяин дома? — А он погиб… погиб хозяин-то... Совсем недавно и не стало, вот только письмо принесли… — суетливо сообщил рыжий служка. Она плакала, сильно страдала. Соединив события, я замер в ужасе от этой мысли. Слуга с любопытством склонил голову чуть вбок, вероятно, выражая этим сочувствие. Я поднял на него взгляд и сухо спросил: — Это точно? Что произошло? — Ничего не могу сказать. Сообщили, что погиб, а как и где, не написали… Я закрыл рот и опустил голову
— Ой, — всплеснула руками Марта. — Оленек? Ты? Вот не думала, что увижу, да еще в платье! И повисла у нее на шее. Только догадавшись, что если бы она меня не узнала, то этакой радостью я могла ее просто напугать. Я, улыбаясь, спросила: — Ты знала? — Конечно! Это Андро все было некогда, он все собирался тебя к магистру медицины вести. А то не растешь, усов нет… Мы расхохотались. Я была так рада, что она здесь, что меня узнала, что ничего объяснять не пришлось. Она всегда была умной и очень доброй женщиной и только простоватый вид Марты мог ввести недалекого человека в заблуждения. Такого же глупого, как я, надо же считать, что она не догадывается! По-осеннему быстро темнело. Марта, оглядевшись и властно махнув набежавшим на шум зевакам, повела меня в замок. Сейчас будет кормить, а я очень проголодалась за эти дни в гостях у деда. По дороге в кухню, она быстро сказала: — Я уже приказала закрыть ворота, но потом сжалилась над бедн
Два месяца в заточении я изучал свою диспозицию, чтобы нанести удар и скрыться. Сегодня я беззаботно гулял по крепостной стене. Ранний туман рассеялся, уступив место солнцу. Но оно не могло согреть меня. Два месяца в полупустом замке с драконом, который уже наигрался новой забавой, сыном, и переключился на что-то другое. Меня пугало то, чем он может заниматься. Но повлиять на него я никак не мог, и беспомощность вызывала у меня приступы неудержимого гнева. Когда вернулся к себе, старый слуга, встретившийся на пороге, кланяясь, позвал меня в покои, где завтракал дракон. Я кивнул и пошел за ним. За эти месяцы познакомился со всеми обитателями замками, верными слугами дракона. В основном, это были люди. Старые люди. Не знаю, чем он вызвал у них горячую преданность, но мне так и не удалось ничего у них узнать. Все разговоры кончались поклонами и коротким: «как вам угодно, господин». — Садись, сын. — Я кивнул и сел за стол напротив Райдера. — Все грустишь
Пройдя вслед за дедом длинный мощенный каменными плитами коридор,я попала в гостиную. Непонятно почему он повел меня через черный ход, но осмотревшись в комнате, догадалась: барон пытался скрыть скверное состояние фамильного гнезда. Говоря по-простому, тут продали все что можно. Стены зияли пустыми квадратами невыгоревших обоев, пустые пыльные углы вопили о похищенной из них мебели, окна лишенные гардин сиротливо делились вечерним светом. Пока я осматривалась, дед, нарушая все приличия, что-то тихо говорил моей кузине, коей оказалась блондинка с волнистыми волосами, закрепленными розовым кожаным ободком с драгоценными камнями, которые при боле близком рассмотрении оказались цветными стекляшками. —Должно быть, ты шутишь!— воскликнула девушка, в замешательстве глядя на деда. Весь ее облик выражал гнев ивозмущение. — Нет, это на самом деле твоя сестра, кузина. — Эта аферистка появилась здесь, надеясь чем-то поживиться? —&n
Я очнулся на гигантской кровати в огромной комнате, размером с королевский бальный зал. Где-то рядом лежали ароматные фрукты, кажется, именно их запах меня и разбудил. Приподнялся на локтях и внимательно осмотрелся. Светлый камень стен, тонкая резьба изголовья, высокие золоченные светильники, мех и мягкие ткани, все было красиво, роскошно, но неуютно, слишком большая спальня. — Наконец проснулся, — раздался насмешливый голос. Я обернулся. В резном кресле из слоновой кости, сложив руки домиком, сидел крупный мужчина с легким налетом седины на висках. Легко похлопывая вытянутыми пальцами, друг о друга, он над чем-то важно размышлял. В ответ, равнодушно его оглядел. Тонкие черты, гордо выставленные полосы черной чешуи, вместо браслетов, которые я всегда с неприятием прикрывал, черная одежда из тонко выделанной кожи, украшенная серебром. Олицетворение власти и богатства, с явным презрением к окружающим. — Родственник… — равнодушно сделал вывод я. — Отец,
Дальше на самом деле все стало, наконец, налаживаться. Победу в войне с порками праздновали сразу двумя королевствами. Широко и с размахом. Пиры, высокие речи, искренняя радость выживших. Тогда же наш король Дубовик за боевые заслуги торжественно посвятил меня в рыцари и подарил небольшое поместье с землей на окраине Лазури. Так что я теперь настоящая аристократка, вернее аристократ с приличным годовым доходом. Жить бы теперь да радоваться! Но после смертей друзей во мне будто все умерло. В ответ на похвалы короля, я механически улыбалась, кланялась, вежливо благодарила, но внутри оставалась сторонним наблюдателем. Я гуляла по Лазури мечтая встретить Фиалочку, Марту и конечно Андро! Но город жил своими заботами и никому до меня дела не было. Когда всеобщее ликование немного утихло, я случайно встретила Лорма. Точнее, не случайно, — мне надоело болтаться без дел, и я решила исполнить давнюю мечту о путешествии. Для этого мне пришлось поехат