Дитя ворона

Среди изумрудных холмов, величественных гор и бирюзовых озер в богатом поместье жила маленькая девочка. С красивыми волосами цвета бронзы и большими зелеными, словно весенняя листва, глазами. Ее отец – барон Раунинг, был статен и хорош собой, истинный аристократ. Все при нем, да только не было ему дела до богатств, ведь сердце так страдало от тоски по покойной жене, подарившей ему дочь. Особенно тяжело барону приходилось, глядя на малышку Энью, так похожую на любимую Риену. От горя и страданий он отправился в путешествие, лишь изредка возвращаясь домой и снова спеша уехать.

Росла маленькая Энья, не ведая печали и горя, при ней была няня — добрая женщина, нянчившая еще ее матушку. Энья всегда звала ее ласково: нянюшка.

Больше всего в поместье Энья любила библиотеку, наполненную старинными книгами и комнату с игрушками. Из поездок отец привозил разные безделушки, стараясь, чтобы дочь не забывала о нем. Да и некогда девочке было скучать: хоть и доброй была нянюшка в свободное время, но строгой и требовательной во время учебы. Не раз она повторяла малышке:

— Хорошая девочка должна все уметь. А не быть белоручкой, — она заплетала Энье дивные струящиеся волосы в косу, и вместе они помогали слугам.

Нравилось Энье возиться с курочками и поросятами, кормить их, шлепая в высоких сапогах по грязным лужицам у загонов. Как закончит все свои дела с живностью, так сразу побежит пироги печь с кухаркой в жаркой кухне.

Девочка обожала вдыхать ароматы поджаренного бекона с яичницей и пытаться варить какао. У нее даже был собственный передничек. А уж как она смешила служанок, показывая умение кататься на метле, бегая по двору и задирая подол платьица. И, временами, чудилось служанкам, что ножки госпожи действительно немного отрывались от земли.

Все любили маленькую Энью, а особенно слуги, заставшие в живых ее матушку. Отзывались о покойной госпоже добрым словом, улыбались вспоминая, как она помогала им в хозяйстве, удивлялись ее талантам.

— Посадит твоя матушка вечером на грядочке розовый кустик, а на следующий день он расцветает и покрывается дивными розами. И те, кто увидели его, говорили, что словно в райском саду побывали, — делился садовник, утирая морщинистый лоб платком.

— А какие наряды у нее были! Помнится мне: собираются они с хозяином убыть на званый ужин, и госпожа наша как выплывет в дивном платье. Не отличить от принцессы, — восхищалась старая швея, держа в руках мотки пряжи, пока Энья играла с черным котенком.

— Не было заботливее и добрее хозяйки, — вспоминала кухарка, прижав ладошку к щеке. — Порезала я как-то случайно палец, да что-то так сильно: думала придется зашивать у лекаря. Но хозяюшка обмазала его целебной мазью, перевязала и стала нашептывать что-то. Проснулась я наутро, а ранки-то и нет — чудеса! Говорили, что раньше в наших краях обреталось много чародеек, да разбрелись кто куда.

Энья всегда внимательно слушала рассказы о матушке. Девочка часами могла стоять в картинной галерее, любуясь ее портретом. Затем брала зеркальце и сравнивала: «Похожа или не похожа я на нее?»

Так и росла Энья послушной, трудолюбивой и старательной. Она не боялась трудностей и была очень смешливой.

Девочка выросла среди взрослых, поэтому старалась походить на них, но больше она забавляла окружающих, строя на личике серьезное выражение и говоря наставительным тоном. Без друзей-ровесников Энья любила поболтать с животными. Будь то лягушки в пруду, белки в лесу, дятлы или трудолюбивые муравьи. А стоило ей запеть незатейливую песенку, как ее дивный голосок разносился эхом по лесу, куда она частенько отправлялась со своим черным котенком. Птицы внимательно ее слушали и даже был один черный ворон, что прилетал в сад и играл с ней в шахматы под старым дубом, передвигая фигурки на доске острым клювом.

Слуги не удивлялись. Они знали, что покойная госпожа была доброй чародейкой, и дочь ее унаследовала этот волшебный дар.

Когда Энье исполнилось пять лет, привез с собой отец красивую даму с маленькой дочерью. Обрадовалась Энья, ведь они почти ровесницы. А значит, смогут вместе гулять, рыскать по чердаку поместья, рисовать, играть на клавесине и петь песенки. Но новая сестренка оказалась такой противной и капризной, что первое время Энья долго плакала от того, что та постоянно ломала ее игрушки, портила любимые книги со сказками, а затем и свои вещи, и сваливала всю вину на Энью.

Мачеха относилась к падчерице холодно, а вот родную дочь баловала и в обиду не давала, если Энья надумывала рассказать о произошедшем отцу.

Только нянюшка и слуги верили малышке, но ничего поделать не могли. Новая хозяйка оказалась расчетливой и холодной к их просьбам и нуждам. Ни до кого, кроме мужа и своей дочери, ей не было дела.

Год она пыталась извести падчерицу, но лишь чудом та не превратилась в служанку в собственном доме. Прознала мачеха откуда ветер дует и вознамерилась уволить нянюшку, да не тут-то было.

Ведь и нянюшка оказалась не так проста, как все считали, не зря она многое знала о чародейках. Сумела вовремя распознать беду.

Проходя поздно вечером мимо хозяйской спальни, услышала нянюшка леденящий сердце голос новой хозяйки. Переговаривалась та со служанкой, которую привезла с собой:

— Хватит с меня! Пора бы избавиться от падчерицы, да к делу нужно подойти с умом. Через несколько дней ее день рождения, возьми этот флакон и подливай в питье Эньи.

— И что же будет, госпожа? — с придыханием спросила служанка, а сердце нянюшки, стоящей за дверью, болезненно сжалось.

«Что же удумала эта жестокосердная женщина сотворить с моей малышкой?»

— День за днем начнет она слабеть, будто от болезни неизвестной. Уснет крепким сном и не проснется. Тогда-то все наследство и достанется моей Сюзет, а там со временем и жениха ей подыщу познатнее.

Бесшумно покинула нянюшка коридор и оказалась в спаленке Эньи.

Девочка морщилась, втирая в израненные ручки целебное масло. С утра госпожа велела ей проредить розовые кусты, и чтобы садовник не смел ей помогать. Попыталась нянюшка вразумить хозяйку, сказать, что садовые ножницы опасны для ребенка, но та отмахнулась и сказала:

— Нет ничего опасного в том, что Энья проведет время на свежем воздухе. Погода нынче чудесная, вот она и займется полезным делом.

К словам молодой супруги хозяин прислушался, согласно кивнул головой. Нянюшке ничего не оставалось, кроме как достать целебное масло. С жалостью глядела она на тонкие детские пальчики. А затем решила: «Сделаю все, чтобы спасти ее от зла этой женщины». Прочитав ей очередную сказку про добрую фею и уложив спать, нянюшка написала письмо тому человеку, которого покойная госпожа считала лучшим другом. Кто когда-то любил ее больше жизни, но выбрала она отца Эньи.

В ожидании ответа, нянюшка провела два утомительных дня. Все питье, которое подавали Энье она выливала, и велела девочке ничего не пить, а делать вид, что выпила.

Энья послушно выполняла ее наказ, хоть и часто мучила ее жажда. Но держалась она, пока нянюшка лично не наливала ей полную чашу прохладной ключевой водицы. Также стала нянюшка наносить на ее лицо пудру, да так незаметно, что окружающие принимали цвет лица Эньи за нездоровую бледность. Поила ее нянюшка перед сном специальным отваром, чтобы девочка становилась вялой. Боялась добрая женщина, что госпожа начнет о чем-то догадываться и вздумает избавиться от падчерицы каким-то другим способом.

Наконец-то, на третий день пришел ответ. Нянюшка с благодарностью вознесла молитву небесам. «Спасена. Заберет ее герцог Девон и воспитает, как полагается, пусть лучше живет вдали от родного отца, раз тому нет до нее дела, чем отдаст свою детскую душу и уйдет вслед за матушкой», — решила нянюшка.

Другое письмо получил отец Эньи и был очень удивлен. Ловкой рукой жена вырвала у него письмо и расплылась в довольной улыбке:

— Какое счастье! Повезло же нашей Энье отправиться жить к морю, дышать свежим воздухом, обучаться чему-то новому. Дорогой муж, удача улыбнулась нашей семье! Это ли не благодать с небес?!

Тяжелые мысли одолевали разум мужчины, но видел он и понимал, что житья с мачехой Энье не будет, но и без новой жены он не мог — любил ее сильно.

Узнав новость о скором отъезде, Энья загрустила, а нянюшка утирала ей слезы и приговаривала:

— Не огорчайся, маленькая моя, а лучше собери вещи, да будь готова уехать с тем, кто приедет за тобой на черной карете, запряженной вороными скакунами. Будет там на козлах сидеть кучер в широкополой шляпе с ярким красным пером и золотыми глазами. Не бойся его и садись. Здесь тебе счастья не будет: вздумала твоя мачеха тебя извести, да пока я рядом — тому не бывать. Но времени у нас нет, милая. Ты должна быть хитрее ее и поторопиться. Как уедешь ты, так и я покину стены поместья: но не печалься, о тебе позаботятся и будут любить.

Грустно и тоскливо было девочке расставаться с отцом, но понимала она, что права нянюшка во всем, а старших стоит слушать. Тех, кто пожил и набрался мудрости.

С собой она взяла оставшиеся от матушки старинные книги и три ее платья: бордовое, изумрудное и жемчужное; украшения в шкатулочке. Сложила девочка все на дно сундучка, а сверху свои вещи.

Карета, прибывшая в сгустившихся сумерках, действительно была черна, а кони еще чернее.

Обняла Энья отца на прощание, но тот, стараясь не проявлять излишнюю ласку при жене, погладил дочь по голове и сказал:

— Тебе там будет лучше.

Девочка кивнула, сделала реверанс и, поджав губки, обернулась к карете, скрыв от окружающих скатившуюся по щечке слезу. Как и говорила нянюшка, ее встретил кучер в широкополой шляпе с ярко-красным пером. Он помог ей сесть в карету и подал свой платок, в его золотых глазах Энья увидела доброту. Мужчина закрыл дверцу, отгородив ее от провожающих.

Сундучок прикрепили на запятках, щелкнул хлыст и заржали кони. Сорвались с места, увозя шестилетнюю Энью прочь от дома. Но недолго лила она слезы: сморил ее крепкий сон, а когда очнулась, то была укрыта теплым мягким пледом. За окошком светили яркие звезды и в их свете видела Энья очертания гор, их белесые макушки. Исполины-деревья с раскидистыми ветвями, словно подпирали небо, и сквозь листву пробивалось сияние большой луны.

Напротив стояла корзинка, а в ней оказалась еда. Перекусив нежным куриным мясом и ароматным хлебом, Энья откинулась на мягкую подушку, решив, что точно не уснет, глядя, как звезды мелькают за окном, но не тут-то было. Вновь сон окутал ее, но уже спокойный. И теперь она уснула с улыбкой.