Уркхский шаман был подобен могучему дубу. Такой же темный и мощный, изрезанный временем. В странном одеянии из бурых шкур, с головой медведя, надвинутой на лоб вместо капюшона. С его шеи на смуглую грудь спускались многоярусные бусы из клыков и когтей.
На лице шамана лежала печать скорби.
Ринка глянула на него – и сердце сжалось от дурного предчувствия. Руки сильнее стиснули Зверя. Ей казалось, что стоит только ослабить хватку – и Брент умрет.
- Нет… нет…. – прошептала она немеющими губами. – Помогите ему, пожалуйста… Сделайте что-нибудь!
Уркх нагнулся над сыном.
- Ему уже ничего не поможет! – процедил Рив. – С такими ранами не живут. Даже уркхи!
Он поднял на руки Эландриля, уложил его бесчувственное тело в кровать.
Шаман бросил на эльфа пронзительный взгляд:
- Вы правы. Здесь я бессилен ему помочь. Но родные дольмены и духи предков смогут его исцелить.
- Вы забере
Сначала вернулись звуки. Шум листвы, шорох трав. Потом к ним присоединилось пение птиц. Тоненькое цвириньканье овсянки, переливы малиновки, трели соловья…Нос различил запахи луговых трав, подсушенных солнцем. Мята, чабрец, пижма…И медовый аромат морошки. Знакомый с детства, неповторимый.Не открывая глаз, Брент втянул носом воздух и прислушался. Сначала к звукам снаружи, потом к себе. Зверь внутри заворочался, потянулся, с хрустом разминая кости, и отозвался тихим рыком.Уркх выдохнул и открыл глаза. Расфокусированный взгляд уперся в потолок. Знакомый такой, из тяжелых потемневших от времени бревен. Он нависал над головой молчаливым укором.Брент не был здесь тридцать лет, а отцовская вирма не изменилась.- Рханговы ляжки! – выругался он сквозь зубы.- Брент?Над ним склонилось девичье лицо. Бледное, осунувшееся от бессонных ночей. Встревоженный взгляд придирчиво заглянул едва ли не в самую душу.-
- Зря вы поднялись, Ваше Высочество, – ворчал Рив, наблюдая, как прислуга помогает принцу одеться. – Не нравится мне все это.Эландриль жестом заставил слуг отойти и глянул на себя в зеркало. Оно отразило молодого худощавого эльфа с тонким и бледным лицом, на котором красными угольками светились глаза. Расшитый серебром камзол подчеркивал узкую талию, кружева на манжетах и вороте оттеняли белизну кожи, иссиня-черные пряди струились вдоль лица, а на затылке были собраны в сложную косу, украшенную изумрудами.Эти три дня он провел без эллевиан. Провел в постоянных и бесплодных попытках встать на ноги. Ему хотелось, чтобы, вернувшись, Ринкьявинн увидела его другим. Настоящим. Не живым трупом, беспомощным и ничего не решающим, а истинным эльканэ.И пусть разумом он ее отпустил, пусть мысленно смирился, что выбор девушки будет не в его пользу, но сердце болело по-прежнему. Оно не желало слушать доводы разума. Оно жило своей жизнью и все еще на что-то наде
- Замечательно! То, что нужно. А ну-ка, покрутись!Ринка послушно повернулась вокруг себя. Немного неловко из-за длинного подола, расшитого тяжелыми красными бусинами. Плотный узор из таких же бусин украшал и верхнюю часть платья: высокий воротник-стойку, плечи и спускался полукругом на грудь. От этого Ринке казалось, что у нее на плечах лежит по камню, которые по очереди тянули ее то в одну, то в другую сторону.Платье было ярким, красивым, но сшитым на более статную девушку. Ринка выглядела в нем жалко и даже жалостливо со своим бледным личиком и светлыми волосами. Воротник торчал до самого подбородка, а вот рукава оказались настолько длинны, что из-под них едва-едва выглядывали кончики пальцев.Но матушка Ильза, похоже, никаких недостатков не замечала. Или не желала замечать.Настоятельница монастырской школы, сложив на дородной груди пухлые руки, замерла с неподдельным восхищением на румяном лице:- Ох, Ринкьявинн, эрл Тамаск как увидит тебя, сразу влюби
В спальне эрла горели свечи. Красноватые, тусклые. Воздух наполнял резкий запах лекарств и притираний, который не могла перебить лавандовая отдушка. За тяжелыми бархатными гардинами прятались окна. На кофейном столике ожидала бутылка вина, два высоких бокала и фрукты. А в центре возвышалась огромная кровать с узорчатым подзором. Она напомнила Ринке языческий алтарь, виденный на гравюре в одной из книг. Алтарь, на котором юных девственниц приносили в жертву старому Рхангу – богу похоти. Ринка стояла, застыв истуканом посреди спальни. Внутри царила полнейшая пустота. Ни мыслей, ни чувств. Тамаск передал ее в руки молчаливых служанок, сухо отметив, что придет, как только она будет готова. Его слова прошли мимо сознания девушки, проскользнули, ничего не задев. Кто-то из женщин снял с нее нелепое платье, кто-то распустил волосы. Кто-то накинул ночную сорочку из тонкого батиста. Ринка отмечала все происходящее словно со стороны. Ей казалось, что в
Еще день назад она была воспитанницей монастыря и примерной ученицей. Еще несколько часов назад она была новобрачной. И пусть жених оставлял желать лучшего, но он, по крайней мере, обещал ей дом и защиту.А теперь она стала вдовой, обвиняемой в убийстве супруга, и сменила покои эрла на городской каземат. Прибывший полицейский патруль долго не церемонился. Ей даже слова не дали сказать: скрутили руки за спину, надели наручники и затолкали в черный экипаж без окошек прямо в сорочке. Свой сюртук Герхард забрал, мстительно процедив, что в тюрьме он ей не понадобится. На улице царила глубокая ночь. У Ринки от страха и озноба зуб на зуб не попадал. Ее мутило, перед глазами плясали белые точки, и не было сил требовать справедливости или сопротивляться. Да и кто бы стал ее слушать?Полицейская карета доставила ее в городскую ратушу, в чьих подвалах находилась тюрьма.- Будешь сидеть здесь до суда, – пробурчал смотритель тюрьмы. Маленький, кривоногий, с
Ни Герхард, ни Ильза больше не появлялись. Пару раз приходили монахини, приносили немного еды и последние новости. От них Ринка узнала, что матушка нашла адвоката, согласившегося защищать полукровку. Да только он не слишком торопится. То ли денег мало ему предложили, то ли не верит в успех. Зато в один из дней к камере подошла незнакомая женщина. Молодая, белокожая, с надменным лицом. Чем-то неуловимо похожая на мэтра Лавьера. За ее спиной неловко переминался стражник, держа в руках тусклый фонарь. Не приближаясь к решетке, женщина глянула на Ринку так, словно та была виновата во всех ее бедах.Узница зачарованно уставилась на платье нежданной гостьи, расшитое серебром и рубинами. Такой красоты она еще не видала. Разве что в глупых мечтах. Несколько минут они разглядывали друг друга. - Надеюсь, ты здесь сгниешь, мелкая дрянь, – процедила красавица, испепеляя девушку взглядом. – Таким, как ты, в тюрьме самое место!Это стало последней кап
…Ее разбудил визг ржавых петель и дверного засова. Кто-то шел по тюремному коридору твердой, уверенной поступью. Вздрогнув всем телом, Ринка открыла глаза. Уставилась в нависающий потолок.Сначала она не могла понять, где находится и что происходит. Но уже через миг воспоминания накатили удушливой волной, встали в горле горьким комком.Суд. Ее же судили. Приговорили к ста плетям и изгнанию. Если только кто-то не рискнет спасти ее душу…И, кажется, такой безумец нашелся.Шаги звучали все ближе. Из-за поворота показался тусклый свет фонаря. Кто-то шел к ее камере.Охваченная ознобом, Ринка села, подобрала ноги под себя. Обхватила руками плечи, пытаясь согреться.И в этот момент из темноты коридора к решетке шагнул человек. Высокий, широкоплечий, в длинном плаще, под которым тускло отсвечивали звенья кольчуги. Он возник так внезапно, что узница инстинктивно отпрянула, вжалась спиной в холодную шершавую стену. Нервно вт
У выхода из подземелья пришлось все же остановиться. Там ждал сенешаль в окружении чиновников и тюремной охраны.- Вы же помните условие, благородный эрл? - Не забыл.- И вы непременно исполните его этой ночью?Брент сощурил глаза, примеряясь. Может, зря он жалеет этих червей? Всего один взмах мечом – и от них останутся только трупы.Но нельзя… Аэр не простит. Брент не имеет права привлекать лишнее внимание. Ни к себе, ни к девчонке. А он и так достаточно засветился, согласившись на этот брак. Был бы другой выход – использовал бы, не задумываясь. А теперь придется действовать исходя из того, что есть. Сенешаль будто что-то почувствовал. Отодвинулся за спины охранников. Даже голос его изменился, в нем проклюнулись нервные нотки:- Наше требование продиктовано исключительно заботой о благополучии этой несчастной. Вы должны консуммировать брак и предоставить доказательства прежде, чем покинете Таатаган. И не думайте, что нас легко