Ричард
Я не знал, можно ли доверять словам Велидора о том, что во дворце остались верные мне люди, и не попадем ли мы в расставленную Таис ловушку, но иного выхода не было.
Эмма с каждым днем становилась слабее, к седому локону прибавилась общая бледность, девушка почти все время спала и практически не ела. Кэрлайл виновато разводил руками, признавая свою беспомощность, потому как физически Эмма оказалась здорова, разве что сильно утомлена. Я старался не засыпать, прислушиваясь к ее дыханию, боялся, что оно может в любой момент прерваться.
Кэрлайл гнал лошадь почти без привалов, но совсем не останавливаться было нельзя, новую лошадь купить не получилось бы, а пешком мы добирались бы до столицы несколько недель. Время слишком дорого, приходилось экономить его, и каждый час сна воспринимался почти преступлением.
Повозку вели по очереди, хотя лекарь долго не соглашался уступить мне место, не понимая, что здесь и сейчас не существовало
ЭммаМы с Кэрлайлом покинули дворец почти год назад и с тех пор не расставались даже на день.Мы выбрали живописное место вдали от оживленных трактов, но и не в самой глуши, в надежде на тихую жизнь подальше от городской суеты.У Кэрлайла были сбережения, и он очень быстро нашел и договорился со строителями, которые построили нам небольшой уютный дом. Я никогда не думала об оседлой жизни, считая дорогу единственным способом существования, но он смог меня переубедить.Нет, он не настаивал, не приводил доводы в пользу дома, просто предложил попробовать, и неожиданно мне понравилось.Вот только о спокойной жизни пришлось забыть почти сразу.Еще во время строительства один из рабочих пожаловался на боли в животе, попросил больше выходных, Кэрлайл взялся его осмотреть и нашел какую-то застарелую болячку, которую впоследствии вылечил.— Мы люди простые, — смущался исцеленный больной, возвращая Кэрлайлу час
АннотацияЭмма должна была умереть еще в детстве. Но древняя магия сильна, а женщина, нашедшая у дороги умирающую девочку, сумела отмолить ей жизнь, сделав своей дархме — душевной дочерью.С тех пор прошло много лет, Эмма выросла, стала красавицей, на которую заглядываются женихи, но ее сердце сухо: ведь если девушка полюбит — оно остановится навсегда.Ричарда растили правителем. Жесткий, уверенный, расчетливый, не имеющий изъянов и души — так говорят о нем все и боятся, что его гнев прольется на их головы. И лишь избранные знают, что у будущего короля есть тайна — в его груди бьется чужое сердце, которое может замереть в любой момент.***Наша кибитка стояла перед городскими воротами, заняв свою очередь в хвосте из десятка дорожных повозок и телег.Вход в Гольфрад открывался лишь с рассветом, а сейчас всем жаждущим попасть за ворота оставалось только ждать
Незнакомая дородная женщина вела меня длинными темными коридорами. Я семенила за ней, оглядываясь по сторонами, стараясь запомнить входы и выходы и унять бушующий внутри страх.Все произошло так быстро, что я с трудом могла опомниться.Пользуясь властью и силой, меня и Агве схватили стражники, будто позорных воровок привязали веревками к лошадям и повели по городу людям на потеху.Две кочевницы, которых тащил на расправу сам начальник городской стражи, — ни у кого даже мысли не возникло, что меня с Агве оклеветали.Нам в лицо шипели, извергали проклятия, обзывали — разве что камнями не били.В какой-то момент Агве не выдержала и упала, схватившись за сердце. Шедшая впереди лошадь протащила ее тело по брусчатке еще несколько метров, прежде чем стражники соизволили отреагировать на мои крики о помощи.Только вместо того, чтобы позвать лекаря, противный боров гнусно усмехнулся и распорядился отрезать веревку от лошади и бросить Агве
Неделя…Неделя неволи, которую нельзя назвать заточением.Меня не держали в клетке, но и на свободу не отпускали. Огромный замок стал моей темницей.После того как я рассердила принца, он приказал, чтобы мои руки и ноги заковали в рабские браслеты без цепей. Такие уже лет триста не носил никто, но ради меня сделали исключение, и королевский кузнец нашел две пары.Теперь каждый в замке знал, что ту, на ком «красуются» эти оковы, нельзя выпускать даже во внутренний двор.Его высочество и вправду лишил меня неба… за одним исключением, о котором никто не знал.Целыми днями главная служанка гоняла меня на самые грязные работы по замку: чистить камины, выгребать уборные. Однажды даже приходил сам Кляус, гневно и насмешливо зыркнув на меня, выпросил у главной мэры Алуры меня на целый день — убирать камеры после заключенных…Вряд ли я забуду то, чего насмотрелись там. Еще сутки после этого меня подташнив
РичардВот уже второй день как отец неподвижно лежал в кровати.Его тело парализовало, и лишь взгляд оставался живым, да губы двигались в полуслышном неразборчивом шепоте.Я стоял у окна, наблюдая со стороны, как трое лекарей совещались между собой. Прогнозы звучали неутешительные.То и дело обсуждали сроки, оставшиеся моему отцу. Неделя, два дня, сутки. Складывалось ощущение, будто врачи торговались за наименьшее количество времени, и лица их мрачнели.Но ненадолго, ровно до момента, пока они не начинали смотреть на меня.Во взгляде тут же проступало подобострастие, и, кажется, теперь каждый их них хотел быть тем, кто сообщит мне о скорой смерти отца. Похоже, они думали, что я обрадуюсь.— Ваше высочество… — начал один из них и запнулся. — Простите, ваше будущее величество, мы сделали все, что могли. Теперь поможет только чудо.Я вновь взглянул на отца.Чуда не будет, даже
ЭммаВ привычный час Хло ко мне не явилась.Я догадалась, что причина в том, что новость о смерти короля уже наверняка переполошила замок, и теперь всем было не до кочевой.Так я прождала час, два, желудок урчал от голода, но я равнодушно терпела.Не впервой.А вот совенок начинал беспокойно голосить и требовать еды. И если себя мне было не особо жаль, то его — очень даже. Мне нужно было добыть где-то мяса, и поэтому я решилась на повторную вылазку, несмотря на запрет.Вновь воспользовавшись плащом Кэрлайла, я выскользнула с чердака.Но далеко уйти не удалось, буквально через пару пролетов я нос к носу столкнулась с двумя поднимающимися навстречу стражниками.От испуга я тут же отступила на шаг назад, но куда там.Меня ухватили за локоть, чем тонко намекнули: поздно уже дергаться.— Кочевая, — то ли спросил, то ли утвердил один из охранников. — Нас послали за тобой.
Ричард— Ты с ума сошел! — Таисия впервые позволила себе такой тон и тут же осеклась. — Простите, ваше величество. Но это немыслимо, я не могу сдержать эмоций.Она буквально наворачивала круги по тронному залу, где кроме меня и нее никого не было.— Позволь узнать, чем вызвано твое негодование? — спросил я.Трон, на котором я сидел, казался холодным и неуютным, но приходилось привыкать. Скоро это станет моим полноправным местом.— Народ тебя возненавидит. Дать кочевым столько воли… Они же как кость в горле всем жителям королевства.Я скучающе подложил руку под челюсть, желая выслушать еще более весомые причины.— Таис, — наконец заговорил я, понимая, что кроме огня из карих глаз невесты никаких аргументов больше не последует, — а тебя никогда не смущало, что все гонения на кочевых начались исключительно при правлении моего отца? Ни при одном из моих пр
РичардКоронация пролетела будто мимолетное видение.Я даже не запомнил мига, когда мне на голову водрузили давящий обруч короны.Странное ощущение: хоть веса в ней было совсем немного, но ощущался он тоннами ответственности.Во время церемонии рядом со мной постоянно находилась Таис, а после мы шествовали среди ликующей народной толпы, невеста махала простым людям и щедро разбрасывала золотые монеты, а они приветствовали ее и буквально топили в волнах своего обожания.В один миг кто-то из толпы выкрикнул: «Да здравствует будущая королева!» И это резануло.Не из-за тщеславия, что ликуют не в мою честь, а из-за того, как Таис отреагировала.Я как раз смотрел на ее лицо и видел, как оно подернулось уродливой гримасой удовлетворения.Это был не блик солнца и не игра света, а будто на миг приоткрылась запертая дверца и тут же закрылась обратно.По прибытии в замок я, как и планировал, подпи