Он смотрел в окно, как они съезжаются к его дому. Многочисленныекрутые тачки с купленными номерами. Внизу снуют слуги в белых накрахмаленныхрубашках, серебряные подносы сверкают в бликах от вывешенных по периметрупоместья гирлянд. Последний раз в этом доме были гости после свадьбы с тойлживой сукой, чье имя вызывало гадливую дрожь во всем теле. После ее собачьейсмерти здесь не было ни единой души, кроме него самого и Эрдэнэ. И не было быеще тысячу лет. Когда дед насто

Рассветунылого молочно-серого цвета, разбавленный туманом, расползался вокруг особнякарваной, липкой паутиной. Хан ощущал, что его самого поглотили сумерки. Оночнулся уже дома, куда его доставили под жесточайшей охраной деда. УДугур-Намаевых правило – никаких больниц. Даже подыхать надо только дома. Но онне сдох. Получил очередной нокаут в голову с рваной раной на черепе, отделалсянебольшим сотрясением и сломанными ребрами. А мог…мог сдохнуть прямо на ринге,между пальцев Мухаммада были примотаны битые стекла. Ровно настолько, чтобыудар был более сокрушительным и рвал плоть. Учитывая нестабильное давление,действие наркотика – удар должен был стать для Хана смертельным. Кто-то оченьхорошо изучил его медицинскую карту и сделал домашнее задание. И