ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНАЯ!

Игнорируя Казимира с его бешенством, я повернулась к детям и, скрывая растерянность, не придумала ничего лучше, чем весело помахать им.

Детвора, побросав свои салазки, досочки и прочие средства для катания с горки, поспешно окружила меня.

Как их много!..

Все еще смущенно улыбаясь, я предложила:

— Давайте войдем вовнутрь, там наверняка натоплено.

Девочка, которая первая закричала про учительницу, тут же сообщила:

— Еще как! Это дед Семен полсосны спалил!

Я отозвалась:

— Большое ему спасибо.

Дети, окружив меня всей гурьбой, вошли внутрь. Казимир, который был почти у двери, едва успел распахнуть перед нами створки.

Несмотря на одно небольшое окно, амбар внутри оказался просторным и светлым.

В углу топилась большая печь, наполняя пространство слабеньким теплом. Пол был чисто выметен. У дальней стены в огромных ящиках обмазанных глиной, что-то лежало. Большая часть амбара была занята разномастными скамьями и скамейками.

Дети не сводили с меня любопытных глаз, так что осмотр амбара пришлось поспешно завершить.

— Вы пока раздевайтесь… — начала я, пока дети шумно отряхивались от снега, распутывая теплые платки, повернулась к Казимиру и спокойно сказала:

— Мне нужен стул. Сейчас. — В первый момент он хотел рявкнуть на меня в уже привычном грубом стиле, но я не сводила с него спокойного взгляда, добиваясь своего. В гневе стиснув зубы, Казимир куда-то вышел.

Мне сразу стало легче. Я расслабила свой платок, в который была укутана как в кокон, положила книги и коробку на ближайшую лавочку, повернулась к детям и тихо сказала:

— У меня небольшое затруднение и нужна ваша помощь…

Дети прекратили стягивать с себя промокшую одежду и почти все развернулись ко мне.

Они все хотели помочь. Я видела это в их взглядах. Потому, почувствовав облегчение, спокойно продолжила:

— У меня мало букв… потому придется выбирать одну на несколько человек.

— Это как? — Кто-то спросил вслух, кто-то просто одарил меня удивленным взглядом.

Я улыбнулась.

— Если вы уже сложили мокрые платки и варежки на лавочку у печки, то подх…

Меня перебили:

— А у Славки все мокрое… — засмеялись они, потом загалдели: — И у меня… И у меня…

Я потеряно огляделась:

— Славка — это кто?

Ко мне со смехом подтолкнулись наверно самого маленького ученика закутанного в несколько платков.

Я тут же поняла размеры проблемы: до того как мы начнем просто изучать буквы мне придется каждого из них раздевать и нянчить. Но думать было некогда. Белокурый голубоглазый малыш промок, замер и уже собирался громко зареветь.

— Кто у нас тут самые старшие?

Бойкая девочка с тугими русыми косами, которая больше всех говорила со мной, тут же сообщила:

— Старших — хозяин не позвал. Сказал, что с ними надо отдельно заниматься. И они придут завтра.

Было не очень приятно узнавать об этом у детей, но я понимающе улыбнулась и, стянув со Славика платки и мокрую шубу, усадила греться у печки. Точнее хотела усадить, но он расплакался, пришлось взять мальчишку на руки.

— Все, мокрые и не очень, идите к печке, подтаскивайте лавочки сюда, здесь мы и начнем заниматься. — Заметив, что они хотят разместиться вплотную к печке, попросила: — Оставьте место для тех, кто будет сюда выходить и знакомиться…

Дети отодвинулись немного назад.

Согревая своими ладонями, красные от холода ручки Славки-ледышки, я продолжала:

— Я пока не знаю, как кого зовут. Но скоро познакомимся. А сегодня каждый из вас выберет одну букву.

— Хочу выбрать букву… — закричала русоволосая девочка с двумя косичками. За ней начали кричать остальные. Я на миг задумалась, мне после питомника было сложно привыкнуть к такой деятельной и энергичной малышне, но ничего не осталось, как отозваться:

— Очень рада, что вы мне помогаете… принесите мне коробку с буквами, пожалуйста. — Я обратилась к энергичной девочке в меховых штанах.

Та резко развернулась и радостно доставила коробку. Я покопалась и вынула оттуда картонку с нарисованной буквой «А».

— Я называю букву, а те… кому она понравилась, выходят сюда и берут ее у меня. Только два человека. Не торопитесь, букв много…

Я понимала, что это может только запутать их, но ничего более интересного пока в голову не пришло.

На первую букву согласились почти все, я отобрала двух детей, остальных вернула назад.

— Буква «Б»…

Дети уже поняли принцип и дальше дело пошло быстрее. Мы быстро разделили все буквы. Детей оказалось немного больше и к букве «А» пришлось добавить еще одного человека, Славика, который ничего не понял, но с радостью присоединился к беготне собратьев.

Дети весело называли вслух название букв, и концу распределения даже умудрялись обзывать друг друга А-ашками или Д-дешками.

Это было весело даже для меня, я громко со всеми смеялась и не заметила, как вернулся со стулом Казимир.

Он громко обрушил стул на пол, демонстрируя негодование, подхватил одну лавочку, отодвинул ее подальше к стене, лег, и, натянув что-то на глаза, собрался спать…

Ну-ну…

Я кивнула в благодарность за стул и с облегчением присела.

— Мы теперь знаем, как выглядят буквы… Теперь давайте знакомиться, заодно выяснять с какой буквы начинаются ваши имена. Итак, кто у нас под буквой «А» — как вас зовут?

Дети громко называли свои имена, а потом почти всегда правильно называли букву, с которой они начинались. Так как говорили все вместе, то несколько развитых детей, которые улавливали это сходу, помогали сориентироваться остальным. Тем самым никто не ошибался.

Были и затруднения, но только у меня. Я не знала правильного написания некоторых имен, тех, которые мне до этого не попадались в книгах, и называла похожий звук на свой страх и риск.

Когда дети все представились, заодно разобрались, я почувствовала как они устали.

Так что, попросив свою русоволосую помощницу Маринку, которую как она успела мне гордо рассказать, назвали в честь нашего доктора, собрать буквы в коробку, я попросила:

— Ребята, теперь я вам почитаю. Все садитесь как вам удобно.

У Георга на полке в маленькой комнате на первом этаже гордо называемой библиотекой лежали три детские книги. Я их еще не знала, потому нежно раскрыла старенькую обложку и начала читать.

Детвора, наконец, расселась и замерла. Большинство из них слушали с неподдельным интересом. Кое-кто попросту уснул, как согревшийся Славка, который вскарабкался мне на руки и мгновенно задремал.

Я читала им про маленьких человечков где-то около часа. На улице начало темнеть, дети слушали как зачарованные, но пришлось возвращать их в реальность.

— Итак… Завтра наши буквы будут ходить в гости друг к другу и мы научим их хвастаться. — Идея дальнейшего обучения пришла в голову внезапно, я даже чувствовала себя воодушевленной. — А пока вы одевайтесь и бегите домой, а то родители буду волноваться.

— А вы нам завтра почитаете? — спросил до этого постоянно молчавший мальчик с длинными волосами, которые, однако, не делали его женственным.

— Конечно! А потом вы будете читать сами, когда хорошо с буквами познакомитесь…

Дети радостно переглянулись и с шумом, толкаясь и дразнясь, стали собираться. Искренне завидуя их энергичности, — я от усталости уже еле сидела, — помогла одеться Славику и проводила детей из амбара.

— И че ты тут детям наплела про человечков? Какие такие человечки? С детства детей врать учишь?!

Я повернулась к Казимиру, задумчиво его рассматривая.

Он продолжал ворчать:

— Чего расселась? Давай топай домой! Или на вторую смену к упырям не хочется?

 Насчет второй смены я не поняла, подумав, неужели Милана ему не рассказала, что по ночам в доме никто не убирает.

И все же грубые слова требовали ответа.

Наградив Казимира более чем недоуменным взглядом, я сухо отозвалась.

 — Никакого повода так говорить со мной я не давала. Если приказ хозяина тебя так утруждает, то сообщи ему об этом лично. Совершенно бесполезно срывать раздражение на мне! Я всего лишь, точно также как и ты, исполняю его приказ.

— Обхохочешься! Это чучело, оказывается, еще и отвечать умеет! — съязвил Казимир.

Сухо кивнула.

— Несомненно. А еще и думать. Буду рада, если и ты присоединишься к этому благородному занятию!

Казимир на миг опешил:

— Какому занятию?

— Думать, Казимир, думать! Прежде чем что-то сказать, надо подумать, — устало отозвался женский голос у входа.

Я обернулась. Это доктор в длинном меховом жилете, накинутом поверх длинного плаща, неслышно вошла в амбар. Марина, вызывала у меня неподдельное уважение. Улыбнувшись, я вскочила с единственного стула и предложила его ей.

Доктор кивнула и доброжелательно поинтересовалась:

— Ну и как прошло первое занятие?

Казимир замер, на месте, а потом довольно громко и очень раздраженно проворчал:

— Оживилась-то как… То от усталости умирает и стулья требует, то кому-то их отдает.

— Он переживает, что ты останешься без стула. Как это мило… — На губах доктора промелькнула многозначительная улыбка.

Я не стала ее разуверять или говорить, что она ошибается, тем более, что Казимир после ее слов, скрипя зубами, взвился как бешеный. Но доктор властным жестом прервала его, так и не начавшуюся речь:

— Я все поняла, Казимир, не шуми! Просто принеси сюда еще один стул!

Он, чуть ли не рыча, вылетел из амбара.

— Это всего лишь мебель, здесь полно скамеек, я найду, где сесть… — смущенно пробормотала я. — Как у вас дела, доктор?

— Ивета, я же просила называть меня по имени, — устало напомнила Марина.

— У меня язык не поворачивается звать вас по имени… — призналась я, сев рядом и напряженно сложив ладони на коленях.

Она рассмеялась:

— Ну все, теперь я точно чувствую себя старой и седой!

Но тут же опомнилась и обеспокоенно спросила.

— И да, я зашла спросить, ты сегодня обедала? А то я устрою нашему просветителю «веселый» вечер, еще вчера ты лежала, подняться не могла, а едва встала, так он тебя работой загрузил.

Вернувшийся со вторым стулом Казимир посмотрел на нее с недоумением.

В дом он провожал нас молча.

Я оставила книги и коробку в амбаре, так что с пустыми руками назад идти было легче. Да и доктор, подхватив под руку, почти на себе тащила меня в местах, где снегом перемело дорожки.

На пороге хозяйского дома Марина оставила меня, сообщив, что завтра утром навестит и проверит. Казимир тем временем ушел, не прощаясь. Я даже не заметила, когда он исчез.

В общем, едва вечером я доползла по лестницы до своей комнаты, там меня ждал сюрприз.

Красотка.

Девушка явно не любила вежливые приветствия, так что, едва заметив меня, заявила:

— Слушай… ненавижу есть в одиночестве. Пошли ко мне…

Я стянула, наконец, свой платок с головы, избавилась от плаща, устало присела на кровать и наконец, ответила:

— Конечно, пойдем.

И Красотка утащила меня к себе.

Идти мне не хотелось, но она горела идеей совместного ужина, а у меня не было сил сопротивляться такому напору.

Миновав кабинет Георга, мы прошли дальше по коридору, и попали в ее покои. Красотка включила освещение и я огляделась. До этого никогда не была в ее комнате.

Стены были отделаны светлыми деревянными панелями, посреди комнаты стояли три больших дивана, накрытых шкурками как у ягнят, серыми с мелкими завитушками. На полу между ними лежала огромная светло-коричневая шкура с густым плотным мехом. Позади, у окна стоял стол, на котором валялись ножницы и разноцветные лоскутки ткани, железные штучки, которые я видела впервые в жизни.

 В общем, мне здесь понравилось.

— А что это такое? — указывая на стол, спросила я.

— Это? Мое развлечение… от нечего делать, я шью, вяжу, — создаю шедевры…

— Это значит… создаешь такую одежду? — с недоумением уточнила я новое слово, взглядом показывая на красивый наряд девушки.

— Ага… одежду. — Судя по тону ей об этом говорить не хотелось. Хотя Красотка с энтузиазмом продолжила:

— Еще я сплетничаю с Миланой, издеваюсь над местными олухами и вывожу из себя хозяина этого богом проклятого местечка.

Я улыбнулась.

— С последним я сталкивалась…

Поправив свои отчего-то порыжевшие волосы, — еще вчера она была темноволосой, — Красотка мило улыбнулась:

— О Милане я тоже сплетничаю и буду с ней сплетничать о тебе, ты ведь не против? — Она одарила меня милым взглядом и изящно присела на соседний диван.

— Нет, не против... если ты мне покажешь, как это создавать шедевры, очень интересно посмотреть на это! — Мне нравилась ее непосредственность, и хотелось увидеть, чем таким таинственным она целыми днями занималась.

— О, значит, я зря тебя так долго игнорила… Ты не такая как местные тупицы.

Я смутилась:

— Я мало кого из местных знаю, но тех, кого узнала, сложно назвать «тупицами».

— Вот именно, ты просто слишком мало знаешь местных, — довольным голосом подвела она итог.

Изучив мои волосы внимательным взглядом, она вдруг предложила:

— А давай мы сейчас поужинаем, а потом я приведу твою прическу в порядок? Ты же не обидишься, если я что-то испорчу? Да? — Красотка словно от нетерпения запрыгала на месте. Я с таким странным поведением сталкивалась впервые, так что секунду подумав, медленно отозвалась:

— Ладно. А ты мне расскажешь, как прическу можно испортить.

— Ну… сделать ее такой как у тебя, — тут же весело отозвалась Красотка.

Я рассмеялась:

— Тогда нет проблем, порть конечно…

Она была сильной и властной с Георгом, но со мной Красотка избрала роль милого и искреннего ребенка. Это была игра. И все равно она мне нравилась.

Мы ужинали, болтали, смеялись, я была счастлива в ее компании. И очень надеялась, что ей со мной также хорошо.

В те дни мне становилось день ото дня лучше. Под наблюдением и лечением Марины появился какой-никакой аппетит, и, наконец, отменили многочисленные уколы. Я проводила уроки с детьми, словесно схватывалась с Казимиром, который то остывал в своей безосновательной ненависти ко мне, то вспыхивал вновь.

Георг и Корбан были постоянно чем-то заняты, так что с ними я почти не пересекалась, в общем, я впервые полноценно жила, дружила, трудилась, и мне уже стало казаться, что такая мирная и веселая жизнь будет у меня всегда…

Ох, если бы…