7 Вольный лес

Где-то впереди испуганно заржала лошадь. По лесу разнёсся разбойничий свист. Тишину ночи разорвали громкие крики. К всеобщему  шуму добавился новый,  незнакомый Насте звук: тихий, тихий посвист – вжик! вжик! – и шлепок.

А потом вопль, полный боли!

Мимо пронёсся всадник с факелом. Вжик! Шлёп…

И он слетел с седла.

– Лэгиарны! – пронзительно заорал кто-то.

– Хэй-хо! Лэрианы! – звонко вскрикнула  до этого молчаливая  «светлая тень» рядом с Настей.

Процессия, следовавшая по дороге, словно сошла с ума. Всадники носились туда-сюда. Возница хотел поторопить телегу, в итоге, та попала колесом в какую-то яму, накренилась и завалилась на бок.

Анастасия слетела с неё, упала в грязь на дороге, а сверху её припорошило большой охапкой соломы. В глазах замерцали радужные огни, и она чуть снова не потеряла сознание. Кое-как приподнялась, оглядываясь.

В лесу мелькали тени, едва различимые  в сумерках наползавшего рассвета. Всадники метались по дороге. Девушка разглядела, что на  их пути образовалось столпотворение телег. Между ними  в панике метались люди.

Один из всадников направил свою лошадь в сторону Насти: в левой руке его сиял факел, правой он выхватил меч, настоящий, не бутафорский, зловеще сверкнувший в отблесках пламени.

Настя вытаращила глаза, не веря сама себе – никогда в жизни она даже предположить не могла, что погибнет вот так!

Тихий свист, и всадник, слетев с седла, рухнул на землю.  Перепуганная лошадь пронеслась мимо, едва не сбив Романову с ног. В свете угасавшего факела Настя увидела, что из груди поверженного наземь конника  торчит стрела. Рыжая ошеломлённо глядела на её оперение, уже совершенно ничего не понимая.

Знакомая «бледная тень» метнулась к лошади убитого, поймала бесновавшегося коня под уздцы, но тут от телеги поднялся вонявший потом возница. «Светлый» отскочил, увернулся от удара. Сверкнул золотым отблеском Настин нож, и возница со стоном упал на колени. «Светлый» птицей взлетел в седло, крутанулся, с трудом сдерживая слишком резвого коня.

 От факела загорелась солома, рассыпавшаяся с телеги. Лесная дорога напоминала кадры из фильма про апокалипсис или репортаж новостей из «горячей точки».

Настя почувствовала, как слабеют ноги. Она была готова вновь рухнуть в обморок… Быть может, это был лучший выход?

Но в этот миг над огненным заревом взвился, словно Пегас, тёмный силуэт лошади. Перескочив через пламя, конь затанцевал рядом с Настей. «Светлый» согнулся и подхватил девушку. Настя вцепилась в своего случайного спасителя, не зная, спаситель ли он на самом деле, или не стоит ждать от него ничего хорошего… Но сейчас, в этом лесу, среди огней и трупов, он был лучшим, что могла послать девушке насмешница-судьба!  Мужчина затащил её на лошадь, усадил перед собой.

Настя осмелилась взглянуть вперёд. Они неслись к погружённому в беспросветный сумрак лесу. Впереди полыхал ещё один воз, от которого, словно демон, освещённый адским пламенем, навстречу беглецам нёсся тот самый чернобородый рыцарь, что схватил Настю в развалинах. Он размахивал огромным окровавленным мечом.

«Всё! Конец! – Настасья на миг зажмурилась. – Сейчас он снесёт мне голову!»

Кажется, она что-то завопила не своим голосом. Стоило ей вновь открыть глаза, как она уже не могла оторвать взгляда от надвигавшегося на них всадника. Её спаситель, держа повод левой рукой, выхватил правой такой же меч, притороченный к седлу. Всадник был совсем рядом.

«Господи!»

Настя зажмурилась. Лязгнул металл. Отвратительный хруст. Она открыла глаза и увидела, как съехал с  седла окровавленный чернобородый.

Если у Насти и оставались ещё силы, то эта неприглядная картина забрала последние из них. Девушка поняла, что снова теряет сознание.

Конь бросился к лесу, прочь от криков и огня, окунаясь в бархатную завесу ночи.

– Хэй, лэгиарны! – звонкий голос над ухом был последним, что осталась в её памяти от той ночи, да ещё громкий стук сердца светлого незнакомца, который она чувствовала спиной, стук сердца ритмичный и яростный, как топот копыт их резвой лошади.

***

– Рыжая! Такая рыжая! – восхищённо произнёс приятный мужской голос.

«Ну конечно! Куда от этого денешься?!  – слегка обиженно подумала Настя, не торопясь открыть глаза. – Это первое, что приходит людям в голову при виде меня, где бы я ни оказалась. Всем, без исключения! Ну да, Рыжая! Но пора придумать что-нибудь не столь избитое!».

– Дэини! – повторил голос.

И только тут до Насти дошло, что он говорил не по-русски! Слова, слетевшие с его языка, звучали мелодично и красиво, но не походили на какой-либо знакомый Насте язык. И, тем не менее, она прекрасно его понимала!

Он назвал её «Дэини», но где-то внутри, рассудком или душой, Настя тут же угадала, что это значит «Рыжая».

«Как такое возможно? Я понимаю язык, которого никогда прежде даже не слышала?» – изумилась Настя и пока решила не открывать глаза.

Ей следовало подумать о том, что с ней случилось, оценить своё положение, а уж потом общаться с чужаками, говорящими на неизвестном странном языке.

И вновь Настя ориентировалась только по звукам…

Тихий шорох, а потом мелодичный перезвон, словно кто-то всколыхнул маленький серебряный колокольчик.

– Старший не доволен тобой! – произнёс мягкий, как бархат, женский голос.

– Знаю, – ответил парень.

– Зачем ты привёз её сюда? – вновь спросила женщина с фальшивой строгостью.

Речь её лилась словно музыка, а Настя без труда понимала смысл незнакомых слов. Если бы она ещё понимала, как ей это удаётся!

– Она такая рыжая! Она – «дитя солнца». Такая же, как мы! 

Голос мужчины прозвучал с  почти детским восторгом.

– Лэдэини? – усмехнулась девушка.

«Дочь солнца?» – отозвалось красивое словечко в мозгу Насти.

– Нет, Наир, это просто человек. Ты веришь сказкам! Но жизнь на сказку не похожа, мой дорогой! Пойди сюда! Я посмотрю на твою спину.

Шорох. Шаги. Тихий звон колокольчиков.

Настя рискнула приоткрыть глаза. Увидела над собой потолок, сплетённый из прутьев. В небольшое окно льётся солнечный свет, такой яркий, что она с непривычки снова зажмурилась.

– Снимай рубаху! – распорядилась девушка. – О, Дух-Создатель! Наир, они  хотели снять с тебя кожу?

Настя осторожно повернулась на бок, чтобы разглядеть говоривших. Рука, раненная ведьмой, отозвалась дикой болью. У Насти непроизвольно вырвался приглушённый стон. Она тут же закрыла глаза и притворилась спящей. Тихо звякнули колокольчики, и Настя почувствовала на себе  пристальный взгляд.

– Что это? – спросил парень

– Ничего! Это она во сне. Ей надо отдохнуть, – молвила девушка.

– Да, ей досталось, – приглушённым шёпотом подтвердил юноша. – Ай, щиплет!

– Терпи! Это для твоего же блага! – строго сказала девушка. – Ты поплатился за собственное безрассудство!

Настя снова приоткрыла глаза, чуть-чуть, осторожно прищурившись, но никто за ней не наблюдал.

Взгляд скользнул по комнате.  В центре очаг, рядом большой камень, заменявший стол. На нём глиняные мисочки,  деревянные плошечки, костяные ножи, пучки трав и прочие принадлежности, подходящие для лаборатории какого-нибудь алхимика или избушки Бабы-Яги. Два кряжистых пня, обитых каким-то мехом.

Видимо, они исполняли роль табуретов, потому что на одном из них сидел спиной к Насте парень, очевидно, высокий и хорошо сложенный, но несколько худощавый. Светлые волосы до плеч с приятным золотистым отливом. Он был раздет до пояса, и на светлой коже ярко горели набухшие бордовые рубцы. Кровавые полосы расчертили всю спину парня и даже «лизнули» плечи, словно об него точила когти гигантская кошка. «Это не кошка, это плеть!» – вспомнила Настя.

Похоже, что это был тот самый «Светлый», с которым её столкнула судьба на лесном тракте этой ночью, и, очевидно, те два удара, что наблюдала Настя, были не единственными.

Рядом с незнакомцем, спиной к Насте, застыла высокая молодая девушка. Стройная, грациозная, облачённая в белоснежное платье. Она стояла вполоборота к Рыжей, и Анастасия не могла рассмотреть  её лица полностью, но почему-то Романова не сомневалась, что девушка очень красива. Сияющее белизной платье облегало совершенную фигуру. Распущенные прямые волосы золотым водопадом стекали по спине почти до колен.  Изящные нежные руки порхали над юношей: в левой девушка держала какую-то плошку, правой она смазывала его спину  белёсой массой из той самой миски. Тонкие широкие рукава платья расшитые нежно-голубыми узорами взлетали следом за её ладонями, как крылья лебёдушки. Девушка была похожа на ангела. Такая сияющая, бело-золотистая, яркая, светлая, как солнечный свет! Её платье  доходило до середины лодыжки, и Настя заметила, что на щиколотках обеих ног у девушки надеты тонкие витые браслетики, увешанные маленькими серебряными бубенцами, потому при каждом её шаге комната наполнялась мелодичным кристально-чистым звоном. Она была без обуви, и в этих босых, изящных ножках, украшенных серебром колокольчиков, было что-то такое особенное, естественное, как сама жизнь, первобытно-истинное, что ещё больше делало её похожей на ангела.

– Старший и так зол на тебя,  – снова сказала девушка, – а ты ещё привёз чужую!

– Ты считаешь, что я должен был оставить её там, у разбойников Герсвальда? Ей была нужна помощь! К тому же, она помогла мне, – сказал юноша и зашипел – видимо, целебная мазь жглась.  – Если бы она не перерезала верёвки и не отдала мне свой нож, меня мог бы убить любой, как только они напоролись на  засаду!

– Что ты вообще там делал, Наир? Как угодил к работорговцам? – спросила златовласая красавица, не отрываясь от его ран.

– Мы заметили их неподалёку от развалин Фрисавеля и решили, что справимся. Всего-то три обоза и пяток рыцарей, зато почти десяток пленных. Но пока мы бились, к ним подоспела подмога. Перевес сил оказался в пользу герсвальдцев, пришлось отступать. Они схватили Атарея, я хотел помочь – отбил его, но попался сам!

– Атарей – не воин, а мальчишка! Я попрошу Старшего больше не отпускать его в дозоры, – спокойно заметила «белая» девушка.

– Он бился очень хорошо… и отважно, – попытался вступиться парень. – Но северяне нам попались – ну, настоящие головорезы! Ой, щиплет, Миланейя!

– Терпи!

– Потом я сбежал, у самых развалин, ночью, – продолжал Наир. – И в руинах наткнулся на эту девушку – Дэини. Она  испугалась, вскрикнула, нас услышали и схватили обоих. Потом я понял, что наши уже близко. Они крались по лесу, готовились напасть.  Рыжая меня освободила, и тут как раз налетели  наши. Началась бойня. Я раздобыл коня и бросился в лес. И её забрал с собой. Вот и всё!

– Тебя могли убить! Ты ведёшь себя как дитя! – сказала девушка строго, отставила плошку с мазью и взяла какую-то другую с зелёным порошком, принялась втирать  его в красные рубцы на спине парня. – Ты давно не ребёнок. Старший слишком много тебе позволяет! Отлавливать работорговцев Севера – это дело короля Кенвила и его людей, а не твоё. И эта девушка… Надо было отвезти её куда-нибудь в ближайшее селение – в Бактин,  к примеру! С твоих слов выходит, что это из-за неё ты попал к герсвальдцам второй раз.

– Это она попала к ним из-за меня! – возразил Наир. – Как она, кстати?

– Ей уже не грозит опасность. Раны заживут и довольно быстро, – ответила блондинка.

– Благодарю тебя, Миланейя! Ты спасла ей жизнь! – серьёзно сказал юноша.

– Жизнь? – девушка усмехнулась. – Нет! Возможно, я спасла ей руку, но не более. Если уж кто и спас ей жизнь, так это ты, братец! И теперь ты отвечаешь за неё, хочешь ты того или нет! На тебе лежит ответственность за её дальнейшую судьбу. Ты отвечаешь за неё, в том числе и перед Старшим.

– Я отвечу! – спокойно пообещал Наир. – И отцу всё объясню, не беспокойся! О, раз уж речь зашла о спасённых жизнях, что Эливерт? Пока не появлялся?

– Нет! Но я уверена, – сказала Миланейя, отставляя миску, – скоро он вернётся. Не одевайся, пусть высохнет!  – велела она, закончив своё лечение.

И Настя поспешно закрыла глаза, потому что девушка обернулась. Она продолжала вслушиваться в каждое слово незнакомцев.

– Значит, не о чем беспокоиться, ведь так? – уточнил Наир.

– Я и не беспокоюсь! – вздохнула Миланейя.

– Ага,  – не поверил парень, – то-то и видно! На тебе лица нет!

– Глупый, я за тебя волновалась! Не спала всю ночь, ждала, когда  вернёшься! – сказала девушка, и Насте показалось, что та улыбнулась умилённо. – А Эливерт? Что за него бояться? Он как речной угорь – всегда лазейку найдёт, ускользнёт от любой беды!

– Да, тут с тобой не поспоришь! – согласился Наир.

За окном раздалось громкое хриплое карканье.

– Что это? – насторожился Наир. – Ты посылала ворона? Ворона к Эливерту?

– Да. К нему, – тихо ответила девушка.

– А как же то, что ты  мне сказала? Дескать, никакого беспокойства?! Дескать, как угорь – всегда лазейку найдёт?! –  насмешливо спросил парень.

– Так и есть! – улыбнулась Миланейя. – Просто мне надо было убедиться, что он уже нашёл эту лазейку…

– Ты слишком много сил ему отдаёшь, Миланейя!  – недовольно сказал Наир.

Серебристые колокольчики вздрогнули и вновь смолкли: Настя решила, что златовласая девушка остановилась на пороге.

– Это моя судьба, – спокойно сказала она. – Я отвечаю за его жизнь. Скоро ты тоже поймёшь, что такое эта связь, что такое настоящая ответственность!

– Но ты могла бы оберегать его жизнь, не отягощая свою! – возразил Наир. – Ты могла бы приказать ему, сестра! Вели Эливерту прекратить свои вылазки и не покидать тебя, не покидать леса, и тогда ничто не будет больше ему угрожать!

На несколько мгновений в доме повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь карканьем,  долетавшем с улицы.

– Ты прав, – наконец сказала Миланейя. – Так было бы проще и спокойнее. Наир, я могла бы и ворона своего посадить в клетку, но через месяц он умер бы от тоски. Он слишком любит небо – мой ворон! Если бы ты знал, Наир, что он чувствует  там, в вышине, поднимаясь к снежно-белым облакам, окунаясь в раскаты грома. Я иногда вижу его глазами, чувствую его сердцем. Нет ничего прекраснее, чем ветер, ласкающий крылья, чем запах дождя и согретых солнечными лучами лугов.  Дух-Создатель дал ему крылья, чтобы весь мир принадлежал только ему, весь мир… Как же я могу его лишить этого дара Небес? Как я смогу  потом глядеть в глаза моему ворону, если в них не останется счастья, не останется свободы и небесного простора, лишь пустота и разочарование, и я тому буду виной? Нет, Наир, это будет уже не мой ворон! Я не хочу ему такой судьбы. Прости, Наир – он ждёт! Я должна знать, что он видел…

– Ступай, ступай! – тихо молвил Наир. – Уверен, он уже в пути… твой ворон…

 Тихо звякнули браслеты на босых ножках, и комната погрузилась в тишину.