Факты и домыслы

— Моя сестра очень ранимый и впечатлительный человек, — пояснил Столетов. — А ее мать, — в голосе появилось плохо скрываемое раздражение, — слишком старалась сделать из дочери нечто совершенно обычное, обыденное, я бы сказал. Все, что выходило за рамки нормальности и отличало Кэтрин от других детей, безжалостно искоренялось. Уверен, вы уже в курсе, но когда ее мать умерла и мой отец взял Кэтрин к нам, ни одного срыва больше не случалось.

— До того дня, — вставил Михаил.

— До того дня, — не стал отрицать Столетов.

— Так или иначе, для Нины Ариной встал вопрос о шизофрении. По словам медсестры из диспансера, Нина все время бормотала что-то о мертвых душах, которые о чем-то ее просили. Прям ремейк по Гоголю. Но диагноз так и не поставили. Спустя полгода в одном из переулков был найден труп девушки, кстати сказать, наркоманки со стажем, в кармане у которой лежал тот самый паспорт на имя Нины Ариной. Опознать погибшую не представлялось возможным, так как кто-то разбил ей лицо в хлам, лобная кость настолько деформирована, что…

— Подробности оставьте при себе, — хозяин кабинета поморщился. — Итак, мы вернулись к тому, с чего начали. — Моя сестра мертва. Вы хотите, чтобы за эти сведения я вам заплатил?

— Именно.

— Но зачем? Вы сами сказали, через несколько месяцев мне и так выдадут свидетельство о смерти. Я выслушал вашу занимательную историю, а теперь…

Я покачала головой. Назар даже не предполагал, что отыгран только первый акт пьесы и отыгран блестяще, без единой фальшивой ноты.

— А теперь обратите внимание вот на эту строчку. — Михаил снова пододвинул к Столетову планшет. — Вы знаете, что в случае насильственной смерти вскрытие проводят в обязательном порядке? В принципе ничего нового они не узнали, за исключением… — Он постучал пальцами по экрану. — За исключением того, что девушка, называющая себя Ниной Ариной и похороненная на городском кладбище Ольска как невостребованная, минимум один раз рожала.

— Вы хотите сказать… Но этого просто не может быть! — Столетов все-таки посмотрел на меня. И не просто посмотрел, а словно гвоздями к стенке приколотил. — Вы хотите сказать, что где-то там растет моя племянница или племянник? — На этот раз он не сдержался и схватил планшет. — Где он? Где она оставила ребенка?

— Она нигде его не оставляла, — не выдержав, ответила я.

А Столетов скривился, отложил планшет и горько повторил:

— Конечно, не оставляла. Только не Кэтрин. Не моя Кэтрин. Иначе вы бы его или ее нашли и явились бы сюда с этим тузом в рукаве.

— Я действительно его искал, — кивнул Михаил. — Но не нашел ни роддома, ни записей в книге регистрации, а это само по себе показатель. А был ли мальчик? Но мы с вами просто болтаем, строим предположения. Не более. И в рамках этой дружеской беседы позвольте поинтересоваться, земля на которой построен ваш отель, принадлежала Кэтрин? — Столетов промолчал, так как вопрос был риторическим. — Она унаследовала ее еще в детстве от деда по отцу, который был местным шаманом. А это, — мой спутник указал пальцем вниз, — было его капищем, или как там оно правильно у шаманов называется. Он завещал эту землю внучке в обход сына. Отель «Медвежий угол» — ваш совместный проект с сестрой. Ваши деньги, ее земля. И вы получите участок через семь месяцев по завещанию как единственный наследник, если только не объявится еще один. — Михаил замолчал, дав Назару возможность осмыслить сказанное, а потом продолжил: — Если только, кто-то не увидит маленькую вероятность того, что этот наследник существует. А теперь подумайте, кто зацепится за эту вероятность руками и ногами? Кому позарез нужна эта земля? Кому, как кость в горле, этот ваш «Медвежий угол»?

— Областному департаменту, — глухо ответил хозяин кабинета, и мы все, как по команде, посмотрели в окно, хотя отсюда не было видно ни куч щебня и песка, не слышно гула тяжелой техники. Столетов выдохнул и уверенно заявил: — Я докажу, что ваша эта Нина Арина не имеет никакого отношения к Кэтрин. Существуют тесты ДНК, я добьюсь разрешения на эксгумацию, благо вы сами сказали мне, где ее похоронили.

— Хорошая идея, — согласился Михаил. — Просто отличная в любом другом случае. Но нам с вами прекрасно известно, что это не сработает. Ваш отец усыновил Кэтрин, когда той было одиннадцать лет. Вы не кровные родственники, хотя упорно называете ее сестрой. Наверное, это отчасти оправданно, ваши отцы были лучшими друзьями, почти братьями. И ваш не мог позволить, чтобы единственная дочь его друга, волею случая оставшаяся без родителей, внучка последнего шамана, оказалась в приюте и оформил опеку. Так что вам просто не с чем сравнивать ДНК эксгумированных останков. Ее родители, согласно последней воле, кремированы. Других родственников нет.

— Я могу сравнить ее ДНК с ДНК ее деда по отцу, он похоронен...

— Здесь, если мне не изменяет память, — он снова указал вниз. — По многовековой традиции, шамана закапывают под тотемным столбом. Вряд ли он предполагал, что вы с Кэтрин закатаете старую индейскую землю в бетон и построите ночлежку для толстосумов. Поймите меня правильно, будь я на вашем месте, поступил бы точно так же или просто продал землю. Но давайте взглянем на ситуацию реально, вам не с чем сравнивать останки.

Столетов резко поднялся, отвернулся от Михаила и прошел мимо полок с книгами.

— Но знаете что? Вы мне нравитесь, другой бы уже давно попытался выкинуть меня из кабинета или вызвал бы охрану.

— Я как раз раздумываю над этим.

— Прекрасно, но пока раздумываете, позвольте порассуждать. На чем я остановился?

— На том, что он тебе нравится, — подсказала я.

— Точно. И почти уверен, что слей я всю информацию в департамент, вы все равно в итоге добьетесь своего. Дойдете до суда, но докажете, что та девушка не Кэтрин, независимо от того, правда это или нет. Отсутствие контрольного ДНК может играть и в вашу пользу. Но это займет время. Судопроизводство нынче неповоротливо. Год, два, больше. За это время может случиться все, что угодно. Например, на землю будет наложен арест, а служба городского хозяйства получит разрешение на прокладку дороги напрямик, а не огибая ваш отель. А если дорога будет построена, отыграть назад уже не получится. Никто не вернет вам «Медвежий угол», хоть вы триста раз докажете в суде свою правоту. Повинятся, будут говорить об ошибке, уволят какого-нибудь клерка, сделав его козлом отпущения, а вам даже выплатят компенсацию.

Столетов отошел от окна и остановился напротив этажерки, где были собраны декоративные предметы старины. Какие-то черепки, глиняные фигурки, миниатюрные деревянные жезлы. На стене висел обтянутый кожей шаманский бубен. Видимо, тоже часть наследства от предков.

— Не говоря уже о том, что все это: суд, сбор доказательств, анализы, эксгумация — обойдется вам в астрономическую сумму. У меня запросы куда скромнее. — Михаил взял со стола бумажку и быстро написал несколько цифр и показал обернувшемуся Столетову. Хозяин кабинета дернул уголком рта, без сомнения сраженный «скромностью» моего спутника в самое сердце.

— Откуда мне знать, что вы не продадите эти сведения департаменту сразу после того, как я вам заплачу? Или не вернетесь через месяц за новой дотацией? — спросил Назар, проводя пальцем по вырезанной из камня фигурке широкоскулого человека.

— Я вас умоляю, в бюджете области денег, может, и побольше, чем у вас, но выпросить у них копейку просто нереально, Уцепиться за информацию, они уцепятся, но вряд ли что-нибудь заплатят. Я не люблю работать б*******о. А что касается вашего второго предположения, то, как бы абсурдно это ни звучало, но у меня есть определенная репутация…

— В мире мошенников? — уточнил Столетов и сжал в ладони один из деревянных жезлов, очень похожих на миниатюрные копии тотемных столбов, что стояли перед отелем. Только на этом была вырезана морда медведя, а вместо глаз вставлены алые стекляшки. Я все-таки схватилась за свою деревяшку на шнурке. Мне уже приходилось видеть, что может натворить в умелых руках такая штука. Кажется, приходилось. Но с большей долей вероятности это был очередной героиновый сон. Но сейчас этот безобидный, по сути, жест хозяина кабинета заставил меня покрыться испариной.

— Именно там, — как ни в чем не бывало ответил мой спутник. — Я продаю информацию, Назар Андреевич, и если пройдет слух, что Михаил Кречетов продает ее и вашим и нашим, да еще и не гнушается взимать двойную плату, никто больше не купит у меня даже прогноза погоды. Если информация продана, значит она продана. Как только я получу деньги, вы получите оригиналы всех документов, которые я вам тут демонстрировал. Мы уедем, и через семь месяцев вы вступите в права наследства.

— Что ж… — Столетов побарабанил пальцами по жезлу. Не выдержав, я отступила на шаг назад, почти прижавшись спиной к двери кабинета. Ничего не могла с собой поделать. Это движение не укрылось от хозяина кабинета. Мужчина скупо улыбнулся и, словно приняв какое-то решение, разжал ладонь, деревяшка стукнулась о глиняный горшок с алым орнаментом. — Я должен подумать.

— Без проблем. — Михаил поднялся и подхватил планшет. — Думайте, а мы пока отдохнем в вашем чудесном отеле.

— Будьте моими гостями. — Столетов улыбнулся, только от этой улыбки веяло холодом. Арктическим.

— Он проверит каждое твое слово, — прошептала я Михаилу, кода мы спустились на первый этаж второго корпуса. — А попутно попытается накопать что-нибудь на нас с тобой.

— Само собой, — согласился мой спутник. — Это, моя дорогая, называется торг.

Я вздохнула. Когда Мишка называл меня «дорогая», это означало, что он мной недоволен.

— Он попытается сбить цену. Я буду стоять на своем, потом немного сбавлю, и мы ударим по рукам. Так что, пусть копает в свое удовольствие. — Мишка распахнул дверь, выпуская меня на улицу. — Я чист перед законом, аки агнец божий.

«Ты-то чист, а вот я нет», — мысленно заметила я, оборачиваясь, где-то на детской площадке плакал ребенок.

— Позволь тебя спросить, — Мишка встал напротив и посмотрел в глаза, — что за реплика не по сценарию? «Она нигде его не оставляла», — передразнил он.

— Он должен знать, за что именно платит. Не за информацию о несуществующем наследнике, а за ее отсутствие. За наше молчание о судьбе его сестры. Сам сказал, у тебя репутация.

— Так то оно так, но на будущее прошу тебя не влезать с фразами, которые позволят клиенту соскочить с крючка. Пусть бы гадал, пусть бы сомневался, его метания нам только на руку.

— Прости, — пробормотала я, не чувствуя, впрочем, особого раскаяния.

— Считай, забыли. А сейчас, — он бросил взгляд на часы, — мне нужно смотаться в город.

— Схожу за сумочкой.

— Одному, — остановил меня Мишка.

— Наказываешь?

— Так заметно? — Мужчина улыбнулся и добавил: — Мне просто нужно кое-что проверить. — Он притянул меня к себе и поцеловал в висок. — Ну как? Можно оставить тебя здесь одну? Медведи не съедят?

— Отравятся. — Я заставила себя улыбнуться, а Михаил подмигнул мне и, все еще посмеиваясь, направился к парковке.