Before Sunrise 2

Alors qu’Evalina se découvre une nouvelle famille et que les mystères concernant sa naissance se brisent peu à peu, les événements prennent une tournure dramatique. Emportée de force au Cœur de Réturis, elle comprendra vite que dans la guerre qui l’oppose à l’ennemi, le risque de tout perdre est omniprésent. Face à la noirceur qui l’habite, nombreux sont ceux qui commencent à voir en elle un être pire que la Démone. Les Surnaturels la craignent, mais lorsque l’un d’eux est brusquement assassiné, c’est toute l’alliance avec les métamorphes qui menace de voler en éclat. Comment continuer à se battre quand on devient son propre adversaire ? Le véritable ennemi de Réturis s’est-il vraiment montré au grand jour ?

The day my birth parents found me, the reunion banquet they threw turned into their funeral. My parents and their adopted daughter, Leila, died of food poisoning that night. The only one who survived was my older brother, Alpha Kian. He didn’t like sweets, so he never touched the cake. The cake that I handed to them myself. “So you want to take Leila’s place. “You’re just jealous because she got all our love! “She was the only one who ever accepted you, and you still killed her!” Those were Kian’s exact words as he shouted at me right outside the hospital room. From that day on, I became a sinner. To make up for it, I barely slept four hours a night and worked five jobs just to buy back the villa the rival pack seized during the chaos. However, the day I finally saved up enough, I saw my dead parents throwing a birthday party for Leila in that very villa. Kian stood among them, looking at her with a warmth I didn’t recognize. My mother said, “Isn’t today also Lily’s birthday? It’s been eight years. Maybe it’s time to forgive her.” However, Kian didn’t hesitate to refuse. “No. Even though Leila sniffed out the wolfsbane and saved you, we agreed that Lily gets ten years. “We can’t risk her ever trying to poison Leila again. Not even a day less.” I clutched the diagnosis paper from the clinic tightly and laughed through my tears. I knew I wouldn’t get to ten years. I was already dying.

Ganteng-Ganteng Anak Pembantu Book 2. Saktiawan Sanjaya aka Awan sekarang menjadi miliarder sekaligus pewaris dinasti Klan Sanjaya. Kehidupannya berubah 180 derajat, begitu sang ayah mengumumkan statusnya sebagai pewaris sah keluarganya. Kehidupan bergelimang harta tidak membuatnya lupa daratan, Awan justru lebih memilih tampil sebagai orang biasa. Dengan dua kekuatan besar dalam dirinya, seperti apa kehidupannya saat ini ?

«Я слишком хорошо знаю что такое, когда у тебя есть все, включая здоровое и молодое тело. Но внутри меня нет. Моя душа была давно истлена и уничтожена в тюрьме для особо опасных преступников – в Адинбурге. Это место, где в тебе по капле убивают человечность, и за шесть лет пыток служителям ада удалось сотворить со мной это. День, когда я почувствовал страх за девушку, которая была этого не достойна, стал для меня надеждой. Верой в то, что я смогу почувствовать хоть что-нибудь. Но мой цветок, что прикидывался этой надеждой, оказался отравой, ядом и еще одним проклятьем, которое я должен искоренить в себе раз и навсегда. Я больше не хочу быть человечным. На этот раз моя игра будет еще жестче, потому что я собираюсь разорвать Камелию в клочья, пока она не будет умолять меня о… смерти.» – Брэндан.

Я не люблю полутонов и недочувств. Я беру все или ничего. И если я люблю, то это, минимум цунами, максимум ядерный взрыв, который уничтожит всё в радиусе сотен тысяч километров. И когда я говорю этой голубоглазой девочке, что люблю ее, это не радостная новость. Это приговор. Нам обоим.

Рэнделл – опытный игрок. Придумывать хитрые схемы, удерживая на крючке нужных ему людей. Уверенно двигать фигуры по доске, продумывая все на несколько шагов вперед. В этом он мастер. Только вместо шахмат – люди. Он ловко манипулирует ими, как кукловод марионетками. Даже будучи главным подозреваемым в деле об убийстве его матери и жены, он знал, что выйдет сухим из воды. Единственный его страх – Лиса. Невероятное притяжение между ними пагубно и смертельно, и от этого их тянет друг к другу еще сильнее. Она тоже боится его, потому что знает, на что способен Рэнделл. Но Лиса знает также, какое влияние оказывает на него. Может, и кота можно загнать в мышеловку? Их история не закончится так просто. Эти двое должны встретиться вновь. Ведь партия, начатая когда-то давно, еще не завершилась. За Лисой должок, и ей придется его вернуть.

"I will never forgive him, no matter how much he suffers, even if he kneels and licks my shoe." Once a simple woman, Amy Sanchez's world is shattered when her billionaire husband, Gideon Grayson cheated on her and falsely accuses her of a crime she didn't commit, leading to her imprisonment. As Gideon revels in his newfound freedom with Amy's step sister, Amy uncovers the truth: Gideon orchestrated the entire plot to rid himself of her. Within the cold confines of the prison, she uncovered the painful truths of her past and the deep betrayal of her loved ones. Yet, from this darkness emerged a new beginning, as she found a lifeline in her multi-billionaire grandmother's unexpected help. Return as Amethyst Amadeus, she is now a force to be reckoned with—an enigmatic and powerful figure who commands respect and fear as the most influential, seductive, and wealthy business woman in the city. With her newfound power, Amethyst is ready to reclaim her life and exact her revenge. Gideon will kneel before her, begging for her forgiveness. But will she forgive him after all?

Prologue: Moi: Mais papa enfin! Lui: N'insistes pas ma décision est prise. Moi: Tu n'as même pas essayer de m'écouter! Elle: Quand l'homme parle, la femme écoute et se tait. Moi: Maman!... 0_0... Je n'arrive pas à croire qu'elle soutienne la décision de papa. Qu'est-ce que je dis?... Elle a toujours été de son côté de toute fâçon. Mais j'espérais pour une fois qu'elle prenne ma défense vu les enjeux. Moi: comment vous pouvez prendre de telles décisions? Lui: Ce n'est pas à toi de décider ma fille mais à moi. Et j'estime que tu as trop fait l'école. Dans nos traditions la femme ne doit même pas y mettre les pieds mais toi tu y es allée alors maintenant c'est fini. Moi:...mais... Quoi? À cause de ces stupides traditions encore?...je ne sais même plus quoi dire, quoi faire pour les convaincre de me laisser continuer.

ซินน์ + หมอนาวิน ซินน์...ผู้หญิงเอาแต่ใจที่สุดในสามโลก ชอบแกล้งละเมอออกไปเที่ยวกลางคืน แต่โกหกไม่เนียนไปเรียนมาใหม่! พ่อแม่เริ่มไม่ไหว ต้องรีบหยุดก่อนที่จะเสียตัวเลยเถิดไปมากกว่านี้ ท่านจึงงัดไม้เด็ดหาสามีให้ลูกสาวทันที นั่นก็คือจัดคุณหมอฟันดีกรีลูกเจ้าของโรงพยาบาล ที่ทั้งดุและชอบฟัน เข้ามาฟัน เอ้ย! ดัดนิสัยยัยซินน์ตัวแสบ •_________• ไออุ่น + เวียร์ เวียร์...นักธุรกิจสุดหล่อ เจ้าของโรงแรม ห้าง โรงงานเหล้า เขาทั้งสุขุม ทั้งเย็นชาหาใครเปรียบไม่ได้ แต่ไออุ่นขอผ่าน! ขอหนีไปไกลๆ หล่อรวยเพอร์เฟ็คที่ไหน?! ผู้ชายอะไร๊... บงการไปถึงสีกางเกงในของเธอ •________• น้ำปั่น + ไทม์ สัตวแพทย์อย่างน้ำปั่น...กำลังจะทำหมันคน ฟังไม่ผิดหรอก! เพราะเธอทนกับพฤติกรรมนักธุรกิจหนุ่มเพลย์บอยอย่างไทม์ไม่ไหว เธอโดนเขาล่วงเกินทุกครั้งที่เผลอ โดยที่เขาบอกว่าตัวเองมีสิทธิ์! แถมยังบอกว่าพ่อแม่เราอยากให้ได้กัน ยังไงก็ต้องได้ ตายๆนั่นปากเหรอไอ้บ้า!? ไม่มีวันซะหรอก!

The doctor told me I had 72 hours left, unless I got access to the newest experimental treatment. However, there was only one slot available, and my husband Bowen Liddell gave it to my sister Yvonne Lawson instead. "Her kidney failure is more critical," he said. I nodded and swallowed the white pills that would only speed up my death. In the time I had left, I got a lot done. The lawyer's hand trembled as he passed me the documents. "Are you sure you want to transfer the two billion dollars in shares?" I replied, "Yes. Give them to Yvonne." My daughter, Candice Liddell, was giggling in Yvonne's arms. "Mommy Yvonne bought me a new dress!" I said, "It looks beautiful. Make sure you always listen to Mommy Yvonne, okay?" The art gallery I built from the ground up now had Yvonne's name on the sign. "You're too kind, Kathy," she said, crying. I told her, "You'll run it even better than I ever did." I even signed all my parents' trust fund away. That was when Bowen finally gave me his first genuine smile in years. "Kathleen, you've changed. You're not so aggressive anymore... You're beautiful like this." Indeed. This dying version of me finally became the 'perfect Kathleen Sullivan' in their eyes—obedient, generous, and no longer argumentative. The 72-hour countdown had already begun, and I couldn't help but wonder what they would remember when my heart stopped for good. The good wife who 'finally learned to let go', or the woman who completed her revenge by dying?